The Washington Times: в чем состоит задача Путина
«Полуцарь, полукомиссар, он убежденный автократ, а не начинающий демократ. Его мечта — восстановить Россию в статусе великой державы, какие бы средства для этого ни потребовались. Это находит отклик у многих из его сограждан, и он это хорошо знает», — пишет о президенте России колумнист The Washington Times Клиффорд Мэй.
class="maincaption">«Первейшая из задач Путина, по-видимому, состоит в том, чтобы воссоздать евразийскую сферу влияния России, — говорится в статье. — Он мог бы добиться этого и без вторжений, насилия и территориальных захватов, просто ввергая Украину, Грузию и прочие территории, в прошлом принадлежавшие Советскому Союзу, во все большую зависимость от Кремля. Но Путин, точно Тина Тернер, никогда не поступает «легко и просто», когда есть возможность сделать все «красиво и грубо» (отсылка к песне Тины Тернер Proud Mary. — Прим. ред.«.«Его воззрения на конфликты бинарны: одна сторона побеждает, другая проигрывает, обоюдных побед не бывает. Не бывает и «перезагрузок», построенных на взаимных уступках. Конфликты дипломатическим путем не решаются; это лишь война другими средствами. Он уважает силу, а к слабости испытывает отвращение и находит ее провокационной. Как он однажды сказал, «слабых бьют».
На прошлой неделе Фрейзер Кэмерон, директор брюссельского Центра ЕС-Россия, в своей колонке задался вопросом: «Готова ли Россия играть по международным правилам, особенно в части неприкосновенности границ в послевоенной Европе?» Клиффорд Мэй считает ответ очевидным. Кэмерон добавил: «Кроме того, России придется признать, что у каждого государства есть право распоряжаться собственной судьбой, в том числе решать вопрос о членстве в ЕС». Думаю, Путин бы ответил: «А кто заставит Россию это признать?» — пишет автор.
Одной из «глубинных причин» такого положения вещей Мэй считает «слом либерального, основанного на системе правил миропорядка». Он поясняет: «К моменту завершения Второй мировой было две великих державы: Соединенные Штаты и Советский Союз. Их соревнование не было ни безболезненным, ни безопасным, но существовали ограничения. Поскольку ни одна из сторон к мученичеству не стремилась, перспектива взаимного гарантированного уничтожения служила сдерживающим фактором».
«Когда пала Берлинская стена, США взяли на себя бремя мирового лидерства. Однако вскоре как слева, так и справа стали доноситься адресованные Америке призывы снять с себя эту обязанность. Президент Обама взял это за основу политики. Придя на свой нынешний пост, он стал «лидировать негласно», полагаясь на «международное сообщество». Проблема в том, что такого сообщества не существует, — пишет автор. — В Совбез ООН входят Россия и Китай — государства, интересы и ценности которых очень сильно отличаются от ценностей и интересов мультикультурного, охваченного нравственным релятивизмом, разоружающегося Запада. В Генассамблее ООН доминируют тираны и деспоты. Мы точно знаем, что с окончанием холодной войны история не закончилась. И мы знаем, что Путин намеревается вершить историю в Евразии, а также на Ближнем Востоке».
Мэй цитирует сотрудника Института Брукингса Роберта Кагана, работавшего спичрайтером у госсекретаря в администрации Рональда Рейгана: «Ревизионистски настроенные великие державы никогда не бывают довольны. Их сфера влияния им всегда мала, несоразмерна их гордости или растущим потребностям в сфере безопасности. Чтобы сохранить благоприятный миропорядок, Соединенные Штаты не должны позволять использовать сферы влияния в качестве предлога для агрессии».
«Однако, чтобы этого добиться, — продолжает Мэй, — недостаточно одних только речей, в которых тот или иной акт агрессии со стороны России, Сирии, Ирана или Северной Кореи провозглашается «неприемлемым», после чего с ним смиряются, как будто он был неизбежен. Чем сильнее будет Америка в военном и экономическом отношении и чем более убедительной будет готовность Америки эту силу применять, тем реже придется это делать на самом деле. До тех пор, пока этот парадокс не будет понят и внедрен в политику, следует ожидать, что Путин будет на земле и в воздухе испытывать границы дозволенного в обращении с Западом, иранские теократы будут обкатывать новые центрифуги, Северная Корея — запускать новые ракеты, а джихадисты — выкладывать на YouTube новые эпатажные варварские выходки».