Поэт Михаил Фельдман: «Всё, что парадоксально – интересно!» - ForumDaily
The article has been automatically translated into English by Google Translate from Russian and has not been edited.
Переклад цього матеріалу українською мовою з російської було автоматично здійснено сервісом Google Translate, без подальшого редагування тексту.
Bu məqalə Google Translate servisi vasitəsi ilə avtomatik olaraq rus dilindən azərbaycan dilinə tərcümə olunmuşdur. Bundan sonra mətn redaktə edilməmişdir.

Поэт Михаил Фельдман: «Всё, что парадоксально – интересно!»

Михаил Фельдман родился в 1964 году в Москве. Окончил МАДИ. Репатриировался в 1991 году. Лауреат фестивалей авторской песни, выпустил диски «Билет на Альфу-Центавра» (2005), «Вдоль по бездорожью» (2009), один из авторов диска «Иерусалимский альбом». Автор книг стихов, песен и палиндромов «Со среды на пятницу» (2002) и «Хорошее и лучшее» ( 2014). Лауреат израильского фестиваля «Дуговка-2000» в номинации «лучший автор», постоянный автор «Иерусалимского журнала». Тексты песен Михаила Фельдмана вошли в Антологию израильской авторской песни «А шарик летит…» и в Антологию авторской песни (составитель Д. А. Сухарев). В настоящее время Михаил Фельдман входит в обойму наиболее популярных бардов Израиля; участвует в группе Творческое объединение «Ристалище» вместе с Михаилом Сипером, Михаилом Волковым, Александром Даяном, Асей Гликсон.

«Песни Михаила Фельдмана наполнены высокой поэзией. Он обладает редчайшим даром сочетать безукоризненную технику стихосложения с самой естественной — разговорной — интонацией. Для меня большая честь рекомендовать одного из самых светлых и самых любимых своих бардов не только товарищам по литературе, но и взыскательной публике Нового Света, что я и делаю с огромным удовольствием, особенно завидуя тем, кто услышит Михаила Фельдмана впервые.»
Игорь Бяльский

«Высокая культура стиха, неотразимый юмор и свойственная теперешнему времени элегическая интонация, скорее печали, чем радости — вот какой драгоценный сплав преставляет собою песенная поэзия Михаила Фельдмана. По мне, так это сложившийся и энергично развивающийся мастер, которого, в дополнение к сказанному, отличает ещё и личная скромность — коренной признак интеллигентного человека».
Юлий Ким

С поэтом Михаилом Фельдманом беседовала Рахель Гедрич

— Михаил, ваши публикации украшают страницы «Иерусалимского Журнала», «Артикля», «Семи искусств» и других известных изданий. Изданы две ваши книга, выходят авторские диски. И главное – ваши песни знают, любят и поют многочисленные почитатели вашего таланта. В чём секрет вашего успеха?

Мне кажется, что секрет успеха или неуспеха одинаков у всех поэтов, художников, музыкантов и так далее. Существуют законы гармонии. Если сумел расположить слова (краски, звуки, движения, — смотря у кого какой инструмент) в нужном порядке, то будет у тебя успех. Иными словами, необходимо попасть в резонанс с теми, кому ты несёшь своё виденье мира. Мне, видимо, это иногда удаётся… отсюда и успех! Плюс ещё то, что я использую такие безотказные «инструменты», как юмор и самоиронию.

Это роднит вас с недавно ушедшим поэтом и исполнителем Марком Фрейдкиным. И ещё одно – вы зачастую используете в своих песнях хлёсткую и точную ненормативную лексику, никогда при этом не переступая грани между целесообразностью её применения и пошлостью. Как вам это удаётся?

Весь секрет в том, что я тонко чувствую пошлость и всячески избегаю вступать в неё. С ненормативом всё довольно просто: он весь сосредоточен ниже пояса, а когда тебе известно местоположение мины (или кучи дерьма), то и ступаешь осторожно. Гораздо сложнее не спошлить, когда блуждаешь в области возвышенного, чувственного … любви, например. По мне, так употребление в поэзии слова «душа» куда рискованнее, чем слова «жопа».

— Ваши стихи отличает яркость и неординарность рифм, искренность и талант донести сложные мысли доступными средствами…

Искренность? Да, есть такое дело. Имеет место быть, иначе не имеет смысла писать. Я ненавижу пафос, и загубил, уничтожил очень много черновиков, потому что чувствовал – идёт не то. К примеру, песню «Со среды на пятницу» писал несколько месяцев, написал десять куплетов, но чувствовал, что всё это не то, это было наигранно. И вдруг открылось то, как это должно быть, и я убрал шесть куплетов, к оставшимся четырём добавил новый и получилась песня, которая легла на душу. Я понял, что это – настоящее.

Что первично в вашей поэзии? Мысль, идея, рифма?

Я человек Слова, люблю играть с ним, это мой конёк. В основном, процентов на 70, всё начинается с идеи. К примеру, стоим мы с Игорем Мироновичем Губерманом, курим, я как-то удачно пошутил – он рассмеялся и сказал, что обязательно это зарифмует. И я его понимаю. Он делает это в своём формате, я – в своём, совсем другом. Но в зарифмованном виде идея становится блестящей и вызывает состояние восторга. Я жду момента, когда ко мне придёт оригинальная идея. Пришла на ум «Со среди на пятницу» — идея-парадокс. Всё, что парадоксально – интересно, и я начал работать. Чем это закончилось, я уже рассказал: — искал, переживал, пережил и в результате нашел то самое, настоящее. Открою страшный секрет — одна из самых популярных моих песен – «Свеча Пастернака» родилась из игры слов «каждой твари — кампари». Я не думал писать что-то серьёзное, песня задумывалась как что-то лёгкое и весёлое. Но затем я ушёл от игры слов и стал жить в другом измерении в рамках этой песни. И так бывает: — из хохмы может вырасти песня. А иногда песня рождается из пришедшей на ум хорошей оригинальной рифмы.

— Есть ли у Вас песни-озарения?

Да, такое у меня тоже было. Раза два или три в жизни…Это, видимо, настоящая поэзия и есть. Но в основном это серьёзная работа мысли, поиск красивых решений, ибо для мня важна завершенность формы, и лишь затем — содержание. Красота и мелодичность рифмы, вплоть до чередования согласных – это очень важно. Я не могу себе позволить искусственность речи, так как при этом мысль проходит через лингвистические препятствия. Натыкаясь на них, я отвергаю первоначальную мысль и ищу иную, новую. Словом, хороший графоман лучше слабого поэта.

Вдохновение – это бич,это мыслей шальная похоть,
Это – как раздробить кирпич и дворец из него отгрохать.
Вдохновение – антидот, подходящий ко многим ядам
Кто его ощущает, тот… Тот находится с Богом рядом!

— Позвольте не согласиться с вашей критичной самооценкой, Михаил. Вы одарённый лирический поэт — самобытный, ироничный и остроумный, виртуозно владеющий Словом…

Самобытный – в том смысле, что я не учился в Литературном институте? Да. Но за свою жизнь я прочёл очень много стихов, впрочем, далеко не все. У меня есть вкус, я умею ценить слово и рифму. Когда меня спрашивают, пишу ли я на иврите, отвечаю – нет. Пытался, не получилось. Я не чувствую этот язык в той степени виртуозности, которая позволяет оперировать им абсолютно свободно. У меня есть тяга к поиску вариантности, я могу перелопатить тонны руды ради нескольких граммов драгоценного металла, доказательство тому – мои палиндромы. Их написание процесс трудоёмкий и очень динамичный, тут важны терпение и трудолюбие. Но случается и непись…

— Как вы переносите периоды творческого застоя?

Терпеливо жду. Извиняюсь перед читателями, которые тоже ждут. Застой – явление неприятное, но оно меня не напрягает.

Увы, бывают времена, когда совсем без-лыки строки,
Стихи бледны и однобоки – ни вдохновенья, ни хрена.
Слова не вяжутся совсем, а если вяжутся, то вязко…
Нужна проблема или встряска! Но нет ни встрясок, ни проблем.
И мир вокруг обременён пережиданием ненастья,
А на обломках самовластья ни дат, ни мест и ни имён…
И нету искорки былой, и душу мучают ознобы.
В такие дни залечь на дно бы и притвориться камбалой!
Но верю я: взойдёт — Она ( Они, Оно – не знаю чётко),
И — затрещит ещё трещотка, как в те – былые – времена!

— Как Вы относитесь к принципу абсолютной свободы в искусстве?

Думаю, запретных тем в искусстве быть не должно. Во-первых, дело в потребителях. Понимаю, что Ваш вопрос, Рахель, не случаен. Конечно, я наслышан о премьере в Metropolitan Opera. В любом серьёзном конфликте оба противоборствующих непримиримых лагеря имеют право использовать художественные произведения в собственных политических целях. Но я предпочитаю это явление, как составляющую часть пропаганды, игнорировать. Для меня такое искусство интереса не представляет, и я считаю естественной реакцию евреев-спонсоров MET, отменивших финансовую поддержку театра, к которому они потеряли интерес. Точно также я отношусь к пропалестинским демонстрациям – участвовать в них не буду, но и осуждать не стану. Их участники – наши враги, у них есть право протестовать против Израиля. Я к этому явлению равнодушен.

— Михаил, вам принадлежат откровенные и , без сомнения, искренние строки : «Люблю я родину свою, люблю безудержно и рьяно». Это чувство было «любовью с первого взгляда»? Как оно зарождалось?

Нет, любви с первого взгляда не получилось, она вызревала годами и рождалась в муках. И когда возникло чувство Родины, тогда и родилась любовь. Именно тогда я и понял, что готовность умереть за Родину это отнюдь не высокопарное заявление, а естественное чувство человека.

Люблю я родину свою,
И движет мной не чувство долга!
Люблю, и всё! На том стою,
Хотя присел бы ненадолго.

Люблю, почти как Моисей
Любил таскать Ковчег Завета,
Люблю назло планете всей,
И пусть подавится планета!

Люблю родной аэродром,
Верховный суд, и даже Кнессет,
Где разум борется с добром
И всё никак не перевесит.

Люблю за редкостную смесь
Средневековья и прогресса,
За то, как мучаются здесь
Идеей мирного процесса.

За выбор специй и приправ,
За экзотические блюда,
За то, что кто-то, перебрав,
Не крикнет мне: «Вали отсюда».

Люблю я родину, и всё!
Люблю безудержно и рьяно.
Люблю за то, люблю за сё,
Но большей частью — несмотря на…

— Всем известно апокрифическое выражение, приписываемое и Гоголю, и Карамзину, и князю Вяземскому: «В России две беды — дураки и дороги». Замечу, проблема эта актуальна не только для России. Над дураками вы виртуозно потешаетесь в своих стихах и песнях, а дороги… Дороги уже больше 20 – ти лет вы без устали проектируете и строите.

У меня есть на эту тему:

«Снабди асфальтом и катками,
И я клянусь, святая Русь,
Решить проблему с дураками…
Насчёт дорог не поклянусь.»

А если серьёзно, то профессию свою я не люблю. Никакого морального удовлетворения она мне не приносит, но при этом кормит. И на том спасибо. А люблю я работать не с асфальтом, а со Словом.

— Каждый новый дорожностроительный проект в Израиле представители левой прессы встречают «в штыки». Как вы считаете, почему? Ведь здравый смысл подсказывает, что развитая инфраструктура равнозначно полезна и еврейскому, и арабскому населению страны, или я не права?

Конечно, вы правы! Просто я не могу и не хочу понимать и разъяснять позицию левой прессы. Вот если бы я был психиатром или психологом, тогда, наверно, попробовал бы. А так нет.

— Эта иррациональность мышления в арабском секторе весьма отрицательно сказывается не только на экономике, но и на повседневной жизни израильтян. Михаил, вы живёте в Израиле уже 23 года – достаточный срок, чтобы понять характер претензий строптивых соседей. Почему им невыгоден мир?

А кто им будет давать деньги на мир? Это во-первых. А во-вторых, только слепой сегодня не видит, что весь этот так называемый «мирный процесс» имеет одну цель: изжить отсюда евреев. Кроме материальной невыгоды мира существует еще и духовная его невозможность, ибо земля, по которой ступала нога мусульманина, объявляется священной мусульманской землёй, и компромисс здесь невозможен.

— Реакция стран европейского содружества подтверждает ваши слова: «полусгнившая Европа благовонья излучает, вся пропитана цинизмом». Вы не питаете надежд на поддержку действий Израиля мировым сообществом? Если да, то почему? Можно ли каким-то образом изменить эту ситуацию?

На данном этапе ни я не питаю надежд, ни надежда меня не питает. Такое впечатление, что прогрессивное человечество осознало свою оплошность, совершённую в 1948 году, и теперь пытается её исправить, ублажив при этом неспокойное и растущее мусульманское население. Не исключаю, что ситуация может измениться, но не на данном этапе.

— В январе 2007-го вы написали потрясающе хлёсткую «Скотскую песенку» на болезненную тему «идеологии Осло». Почему теория «мир любой ценой» на практике провалилась?

Да потому что мир у нас может быть достигнут только одной ценой! И на эту цену даже левые не согласны. Практика постоянных уступок до сих пор вела только к ухудшению ситуации и к росту аппетита наших двоюродных.

Было время людской тоски, было время дурных идей —
Отправляли козла в пески отвечать за грехи людей.
Но столетий река течёт, по сознанью идёт разлом,
И сегодня большой почёт безнаказанно быть козлом!

Но порой не хватает слов, — справедливости нет как нет,
Потому что нашли ослов, чтоб держать за козла ответ.
Были хилы мозги ослов, да и чувство вины росло,
И послали ослы послов на ослиный совет в Ослó.

И решили ослы всерьёз на ослином своём суде
Предоставить козлам овёс, не перечить козлам в еде.
И редела кругом трава, и росли у козлов мослы…
Воплощались вовсю права, те, что дали козлам ослы.

И решили ослы, дрожа, оградиться от них межой —
Ох! Мешает козлу межа потоптать огород чужой!!!
И пока размышлял осёл — как ему одолеть козла, —
На дома городов и сёл непроглядная тьма сползла.

Если взять и начать с азов, то дословно гласят азы:
Не вари, так сказать, козлов, в молоке, так сказать, козы.
И ещё повелел Творец, отделяя добро от зла,
Во спасенье своих овец — в чём угодно мочить козла!

Эх, налечь бы на два весла, разогнаться б до ста узлов,
И причалить, где нет осла, что не может унять козлов.

Где козёл отвечает сам, где лелеют своих овец,
Где на каждый гнилой кассам был бы тут же положен хец.
Чтоб жилось и пилось до дна, чтобы ком не мешал в груди…
Но лужайка у нас одна, и лужайку — того гляди…

— Как вы считаете, может ли израильтянам в сложившейся сложной ситуации помочь сдержанность и терпение? И можно ли требовать взвешенного, не эмоционального подхода от людей, измученных бесконечными ракетными обстрелами?

Вопрос простой. Когда нет выбора, кроме как проявлять терпение и выдержку, что остаётся? Психовать? Не дождутся!

— В мирное время людям проще понять друг друга. Война ожесточает, разрушает родственные и дружеские связи. Как в такой ситуации удержаться от катастрофы непонимания?

Не знаю, Рахель. Готовых рецептов у меня нет. Только то, что уже написал…

Ты сказал, что белое – чёрное,
Я сказал, что чёрное – белое,
И возникла трещина чёртова,
Нас врагами лютыми делая.

Оба, в правоту свою веруя,
Спорили мы рьяно и бешено,
И ползла на нас туча серая…
Было в ней всего понамешано.

Времечко летит оголтелое,
Что там впереди нам завещано?
А пока что всё чёрно-белое,
А пока что горько… и трещина.

Михаил, Вы часто бываете в Америке? Какие у вас впечатления от Нью-Йорка?

Впечатления потрясающие. Я влюбился в Манхеттан. У меня был какой-то образ, сложившийся из рассказов, статей, пропаганды – этот город как что-то давящее на психику, на личность… Но я ощутил полную свободу и раскрепощение. И я горжусь, что есть на земле такое общество, которое создало это удивительное место – Манхеттан. Это хорошо.
Я исходил пешком половину Бродвея – от Центрального Парка до Даун-Тауна – и наслаждался. Мы немного побродили по Metropolitan Museum of Art, поднимались на смотровую площадку Empire State Building, смотрели на город с высоты птичьего полёта. И все мифы в одночасье развеялись. Немного жаль, что не успел побывать на Бродвейских шоу.

— Какой была атмосфера на концертах? Как вас принимал американский зритель?

Залов было очень много, и принимали меня по-разному: — от феерически полного единения со зрителем до сложного, местами напряженного состояния. Я не знаю, от чего это зависит. Возможно, во многом — от наполнения зала. Иногда лучше 20 человек на домашнем концерте, чем 100 – в огромном 500-местном зале. Я не профессиональный артист, и не натягиваю на себя маску перед концертом. Иногда получается драйв, кураж, иногда – нет. Иногда нет реакции зала, и тoгда приходится напрягаться и тяжело работать. Сегодня такого не было – единение с залом было полным, и это было в кайф. В Кливленде на концерте была замечательная атмосфера – там в зале была собака, терпеливо молчавшая весь вечер, но дважды она таки подала голос, и сделала это очень вовремя и в тему. Концерт на несколько минут прервался, публика хохотала до упаду. Если когда-нибудь буду писать мемуары – этот эпизод включу в них обязательно.

— Как состоялось ваше знакомство с поэтом Наумом Коржавиным?

|Это случилось шесть лет назад, благодаря другу Коржавина Севе Фабриканту. Он пригласил Наума Моисеевича на наш с Михаилом Сипером концерт в Бостоне. В антракте мы немного пообщались, а утром следующего дня Коржавин позвонил нам сам, очень тепло благодарил за концерт и велел кланяться Израилю. Как он говорил об Израиле — это вообще непередаваемо. Низкий поклон ему …

— Завтра Вы возвращаетесь домой, и сразу с корабля на бал?

Да, 30 октября у нас со Светланой и Александром Менделевыми концерт в Беэр-Шеве.

— С кем из израильских литераторов и музыкантов Вы особенно близки?

О, это вопрос опасный, можно кого-либо обидеть по забывчивости. Из авторов-исполнителей это Анжела Штейнгарт, Дмитрий Кимельфельд, Марина Меламед, Света и Саша Менделевы, Михаил Сипер и Михаил Волков.
Особое место в моей душе занимает Игорь Бяльский – поэт, главный редактор «Иерусалимского журнала». Он мой друг, мы часто созваниваемся, и конечно, хотелось бы видеться чаще.

Игорь часто приглашает меня на презентации новых номеров журнала, и у него дома, в красивом большом посёлке Ткоа, что в Иудейской пустыне, мы ежегодно собираемся в День Независимости Израиля. Он меня ценит, и часто буквально загоняет за письменный стол — «Давай, пиши. Шли всё, что напишешь. Надо публиковаться!»

Конечно, Юлий Ким и Игорь Губерман. Завидую их творческому долголетию – продолжают писать, как всегда умно и остро. Я бы себе этого хотел пожелать…

Отзывы американских зрителей:

Мне посчастливилось побывать на встрече с блестящим автором – исполнителем, остроумнейшим Михаилом Фельдманом. И сама встреча, и послевкусие от неё – обалденные. Ещё раз убедился,что может и талантливых евреев «российская земля рождать!»
Леонид Либкинд

Миша Фельдман — прекрасный поэт с изумительным чувством юмора. Он лирик, хотя частенько это скрывает иронией и стёбом. Он не стыдится посмеяться над самим собой, что присуще лишь сильными и открытым людям. Его песни великолепны, их хочется слушать постоянно. Миша уже давно является одним из моих наиболее почитаемых и слушаемых авторов.
Захар Левентул

Фотографии предоставлены авторами: Захаром Левентулом, Романом Замостиным и Андреем Розеном. Автор израильских фотографий неизвестен.

Рахель Гедрич Игорь Губерман На родине Наши люди Досуг
Подписывайтесь на ForumDaily в Google News


 
1069 запросов за 1,194 секунд.