От Колумбии до Дяди Сэма: история американского символа
Штормы и ураганы, наводнения и землетрясения, вулканы и лесные пожары, снежные лавины, метели и жгучие морозы, засухи и песчаные бури, эпидемии и внезапные болезни – происхождение всех этих явлений невозможно было объяснить, и потому они внушали ужас и страх нашим предкам, приводили их в уныние и отчаяние. В поисках помощи и защиты они обращали свои взоры к идолам и богам, магам и колдунам, князьям и императорам. В надежде, что кто-то сможет стать их благодетелем, заступником и покровителем, окажет поддержку, объяснит, спасёт и исцелит. Вера в эти неограниченные возможности приводила во многих странах мира к поиску национальных символов, которые с течением времени могли изменяться, либо уступать своё место другим. Чаще всего они постепенно преобразовывались, приобретали иные черты, становились выразителями национальных менталитетов, надежд, традиций, но чаще всего — новых времён. Америка не была исключением в этом ряду. Можно даже проследить примерный ряд трансформаций этих символов: Колумбия, Брат Джонатан, Джонни Раб, Билли Янки, Леди Свобода и, наконец, Дядя Сэм.
В связи с этим чаще всего используется специальный термин — национальная персонификация. Он подразумевает персонифицированный образ нации или государства, который на протяжении веков традиционно используется в культуре и государственной пропаганде. Слово это имеет давние латинские корни и состоит из двух частей: первая — это persona, или «личность», а вторая facere, что переводится как «делать». Т.е. персонификация – это создание какой-либо личности. Первоначально этот термин использовался для обозначения возможности наделять неодушевленные предметы или природные явления человеческими свойствами. Иными словами — «олицетворять» их. Ещё в Древних Греции и Риме это определение могло быть легко применимо к созданию образов титанов, богов, или магических животных, которые могли говорить, мыслить и сопереживать, как обыкновенные люди. Потому понятие персонификации наиболее часто встречается в религиозных трактатах, мифах и сказках, художественной литературе, мультипликационных и фантастических фильмах. Как пошутил когда-то великий Вольтер «Если Бог создал нас по своему образу и подобию, то мы сумели ответить ему тем же».
С тех далёких времён пришёл к нам и «эзопов» язык басен, на котором звери и птицы свободно общались друг с другом, как люди. Следует отметить, что литературная традиция использования персонифицированной образности продолжает жить и поныне.
У сказочника Андерсена стойкий оловянный солдатик тоскует по своей танцовщице, как настоящий влюблённый. У Горького «море смеялось», а у Маяковского в порту:
«Прижались лодки в люльках входов
К соскам железных матерей.
В ушах огромных пароходов
Горели серьги якорей».
А кто из нас не помнит ворона, который у Эдгара По заговаривает с главным героем:
«Птица ясно отвечала, и хоть смысла было мало.
Подивился я всем сердцем на ответ ее тогда.
Да и кто не подивится, кто с такой мечтой сроднится,
Кто поверить согласится, чтобы где-нибудь, когда —
Сел над дверью говорящий без запинки, без труда
Ворон с кличкой: «Никогда».
Поэтому есть множество наций, за которыми в качестве национальной персонификации закрепилось использование образов птиц и животных. Одной из самых известных среди них является Франция, с её «Галльским петухом».
История этого символа довольно интересна. Дело в том, что в давние времена на землях современной Франции, Бельгии и Северной Италии обитали кельтские племена. Римские историки донесли до нас описание их воинов: высоких, статных и стройных мужчин, с бородами и копнами рыжих или белых волос на голове, которые укладывались каким-то совершенно особым способом, и напоминали издалека гребни петухов. Можно себе представить, как были поражены их внешностью римляне, пришедшие сюда где-то в начале первого века н.э. Возможно, из-за их внешнего вида, но скорее всего, благодаря особым бойцовским качествам характера, римляне стали называть кельтов галлами. С тех пор латинское слово «gallus» означает не только «галл», но и «петух». С течением времени французы стали чеканить его изображение на монетах, знамёнах, щитах, рукоятках клинков и шпаг. Возможно, это просто красивая легенда. Но французы и поныне считают, что петух является символом борьбы и боя, независимости, свободы и задиристости, а также, в некоторой степени, и заносчивости. Потому Национальный олимпийский комитет Франции сделал его своей эмблемой.
А национальные сборные Австралии по футболу, теннису и крикету используют в своей атрибутике национальный символ – «Боксирующего кенгуру». Столь странному названию он должен быть благодарен самим кенгуру, которые во время схватки с противником отталкивают его передними лапами, а более мощными задними — наносят сокрушающие удары, от которых противник получает серьёзные повреждения или даже погибает. Вид такого боя создает впечатление, будто бы кенгуру «боксирует» — отсюда и появился знаменитый образ «боксирующего кенгуру». Вначале его начали использовать бродячие артисты и циркачи. Затем он стал эксплуатироваться в немом кино и многочисленных мультфильмах, окончательно связавших его с Австралией. Во время второй мировой войны «боксирующий кенгуру», благодаря своим качествам: умению держать удар, стойкости и готовности одержать победу, стал символом Королевских военно-воздушных сил Австралии, появившись на фюзеляжах самолётов. Позднее эту символику задействовал и Королевский военно-морской флот.
Конечно, существует ещё множество аналогичных национальных символов во многих странах: Единорог Великобритании, Абиссинский лев Эфиопии, Шведский лось, Белорусский зубр и многие другие.
Однако в такого типа символике для нас с вами наиболее интересна фигура Русского медведя — олицетворяющая Россию. Она существовала в национальном фольклоре с незапамятных времён. Наравне с зайцем-трусишкой, хитрой лисой, злобным волком и т.п.
Поскольку в русских лесах не водились слоны или львы, то медведь был здесь самым крупным и важным зверем, своеобразным «хозяином тайги». Потому в русских сказках и былинах ему отводилось особое место. Постепенно его изображение появилось на монетах, печатях и гербах в разных частях России. Но превращению его в национальный символ послужил каверзный случай. В 1526 году выдалась исключительно холодная зима. Именно в это время австрийскому послу Сигизмунду Герберштейну пришлось пересекать государственную границу с Россией. Позднее, в опубликованной им книге «Записки о московитских делах» он так будет описывать увиденное: «медведи, подстрекаемые голодом, покидали леса, бегали повсюду по соседним деревням и врывались в дома. При виде их толпа поселян убегала от их нападения и от холода погибала вне дома жалкою смертию». Авторитет посла был настолько высок, что в последующем столетии появилось множество воспоминаний о России на итальянском, английском, польском, немецком, нидерландском и других языках, где воспроизводилась эта история.
Так локальный случай, происшедший на границе России суровой зимой в XVI столетии, превратился в расхожую легенду о медведях, бегающих по улицам русских городов. И надолго закрепился в исторической памяти. А несколько позднее, по мере приручения диких животных, выяснилось, что медведи легко поддаются дрессуре. И тогда наполнились городки России и Европы огромным количеством скоморохов с медведями, а также цирков, непременно включающих работу с медведями в свой репертуар, где медведи выступали в качестве акробатов, жонглёров, эквилибристов, клоунов, а позднее и бегунов на роликах, велосипедистов и даже мотоциклистов. Поскольку выступление дрессировщиков проходило чаще всего под эгидой «русского цирка», то это ещё более «связало» в головах европейцев понятия «русский» и «медведь». Поэтому, на протяжении столетий, этот образ ассоциировался ими с агрессивностью, силой, жестокостью и отсталостью. В последние десятилетия, в противовес им, постепенно начали культивироваться в сознании такие черты медведя, как неуклюжесть, добродушие, бесхитростность. И вот уже поднимается над стадионом Москвы, под грустную песню Пахмутовой, символ XXII игр – счастливый, улыбающийся Олимпийский Мишка. А в кинозалах мира, со всё возрастающим успехом, продолжается показ мультипликационного сериала «Маша и Медведь», о приключениях маленькой девочки, подружившейся с большим и добродушным зверем.
Но стереотипы на протяжении веков так прочно закрепились в сознании, что потребуется ещё достаточно много усилий и времени, чтобы каким-либо образом изменить их.
Тем не менее, изображение животных или птиц в национальной символике разных стран встречается не очень часто.
Наибольшее распространение получило обращение к женскому образу. И это легко объяснимо: знаменитый психолог Зигмунд Фрейд, как и американский исследователь Гарри Салливан отмечали особую роль матери в процессе формирования личности. Отсюда исходит и предположение, что сын часто выбирает себе невесту, похожую на мать. Привычная с детства внешность и манера общения являются для него сигналом к тому, что именно отсюда исходят его безопасность и защита. А тот, кто похож на мать – все поймет и утешит. Так постепенно этот образ начинает появляться и в национальной символике. Поначалу, именно в образе «Родина-мать». Или в виде возлюбленной, чаще всего связанный с идеями молодости, надежд, вольности духа и ожидания перемен. Может быть он представлен также в качестве Девы, связанный при этом с идеей чистоты и непорочности.
Женские образы как символы нации
Известно, что среди 12 богов Древней Греции было три женщины: Гера – жена всемогущего Зевса, Афродита – его дочь, и наиболее почитаемая среди них — Афина. История её появления на свет совершенно необычна — она родилась из головы Зевса в полном боевом обмундировании. Потому и считалась в первую очередь богиней справедливой войны и мудрости. Эта дева-воительница была ещё и богиней знаний, искусств и ремёсел; покровительницей городов и государств, наук и мастерства, ума, сноровки и изобретательности. Кроме того, считалось, что она защищала мореплавателей и кораблестроителей, являлась наставницей ткачих, мастеров по металлу и дереву. Была целительницей и защитницей замужних женщин.
Эта самая любимая и уважаемая жительница Олимпа изображалась, как правило, высокой русоволосой женщиной с классическими чертами лица, большими серыми глазами и идеальной осанкой. В отличие от иных богинь, мы всегда видим её в доспехах: с копьём и щитом в руках, а также шлемом с высоким гребнем на голове. Конечно, его забрало приподнято. Ведь все должны были увидеть и насладиться ее божественной красотой. Иногда, у ног Афины размещали сову или змею, как символы мудрости, а в руке небольшую скульптуру Ники — олицетворение Победы. Считается, что именно с фигуры богини Афины и начинается отсчёт изображения женских образов в символике разных стран мира.
Фото: Depositphotos
Вскоре на смену цивилизации Древних греков, приходит Римская, а затем и империя Карла Великого, распространившая идеи христианства по всей Европе. И потому долгое время в ней групповая идентичность заключалась не в том «итальянец» ты или «голландец», а католик ты, или еретик. Позднее, католик или протестант. Но после кровопролитной тридцатилетней религиозной войны 1618-1648 гг., когда были чётко определены границы государств, происходит принципиальный сдвиг в поисках национальной идентичности, культуры, языка и исторической общности. Того, что позднее будут называть «национальными приоритетами».
Великобритания. Britannia. Леди Британия
Особенно отчётливо это проявилось в Великобритании. Там появился свой национальный флаг – «Union Jack», затем национальный гимн – «Правь, Британия», прославляющий не столько монархию, сколько сообщество, или нацию. А затем и изображение символического образа страны — Леди Британии. Её античное имя, подразумевавшее женский род, было дано стране ещё римлянами. С лёгкой руки королевы Виктории, фигура Британии стала изображаться в шлеме, с трезубцем и щитом в руке, как символ победительницы и основательницы огромной морской державы. И лев, примостивший у ног, словно подтверждал её мощь и значение. На британских монетах она изображается сидящей на колеснице, устремлённая вперёд, в будущее.
Швеция. Moder Svea (Мать Швеция)
Как правило, изображается в виде могущественной воительницы со щитом в руках, стоящей рядом со львом. Свеа – национальное женское имя, которое происходит от устаревшей грамматической формы названия народа и страны (Svea – Svea rike – Sverige). К сожалению, Свеа не является богиней древних викингов. Это собирательный образ, который олицетворяет национальную персонификацию Швеции.
Как национальный символ она появилась в 1672 году, благодаря шведскому дипломату Андерсу Лейонстедту (Anders Leijonstedt). В юности он сочинил поэму, которую назвал «Триумф Свеи» (Lycksaligheets Triumph). А спустя 25 лет, другой шведский поэт Гунно Дальстиерна (Gunno Dahlstierna) позаимствовал этот образ в качестве патриотического символа в произведении, воспевающем шведского короля Карла XI. С этого момента Свея и становится широко используемым патриотическим символом Швеции: воительница, стоящая на страже родины со щитом, мечом и лежащим у её ног львом. Ей ставят скульптуры и памятники, а её барельефы выносят на банкноты и монеты.
Исландия. Fjallkonan (Фьяллконан).
Будучи национальным символом, она воплощает стремление исландцев к независимости, красоту и природу страны. «Повелительница гор», как её часто называют, изображается светловолосой (как большинство исландцев), одетой в синее или черное платье, и светлый головной убор. Впервые она была описана в поэме Ofsjónir — Эггерта Олафсона (1752 г.), но её имя стало широко известно благодаря поэме Eldgamla Ísafold — Бьярна Тораренсена. Начиная с этого момента, она становится самым известным символом в исландской поэзии. После основания Исландской республики в 1944 году, чтение поэмы «Повелительница гор» в день независимости (17 июня) становится традицией. Тогда выбирается прекрасная женщина, которая надев праздничный исландский национальный костюм, в образе Повелительницы гор декламирует это произведение, под горячие аплодисменты всех участников праздника.
Франция. Marianne (Мариа́нна).
Символ республики с времён Великой Французской революции. Именно тогда, в сентябре 1792-го Национальное собрание Франции постановило, что на новой печати государства должно быть изображение женщины с копьём, и фригийским колпаком на голове. Это головной убор был известен ещё со времён Римской империи, где его носили освобождённые рабы. С тех пор Марианна изображается молодой женщиной в этом колпаке, олицетворяющей национальный девиз Франции «Свобода, Равенство, Братство». Многие французские художники воссоздавали её в своих произведениях. Одной из известнейших среди них является картина Делакруа «Свобода на баррикадах», написанная под впечатлением революции 1830 года. Профиль Марианны размещён не только на государственной печати, она изображена также и на французских стандартных почтовых марках.
А скульптурные изображения Марианны являются обязательным атрибутом учреждений органов власти, судов, муниципалитетов и так далее. Вначале это были бюсты, с отражением некого собирательного образа, но с 1970 года были введены новые правила. Комитетом мэров французских городов, в качестве прототипа Марианны, стала избираться одна из известных красивых женщин страны. Первой из них в 1968 году была выбрана киноактриса Бриджит Бардо.
Фото: wikimedia.commons/flickr
Швейцария. Helvetia (Гельвеция)
Имя женского символа страны происходит от латинского названия северо-западной части современной Швейцарии, в древности заселённой племенами гельветов. Называемая матерью швейцарского народа, она обычно изображается в ниспадающем платье, с заплетенными волосами, держащей копье и украшенный национальным флагом щит. Венок на ее голове символизирует Конфедерацию.
В 1672 году Иоганн Каспар Вайссенбах (Johann Caspar Weissenbach) показал свой новый спектакль «Eydgnoßsisches Contrafeth auff- unnd abnemmender Jungfrawen Helvetiae», в котором создал образ Гельвеции, фигуру последующей идентификации всех граждан Швейцарии, независимо от их языка и религиозной принадлежности.
А на почтовых марках и монетах страны стало использоваться нейтральное название страны — Helvetia, чтобы не давать предпочтение ни одному из четырёх государственных языков. По той же причине для номерных знаков автомобилей был выбран нейтральный код страны CH, или Confoederatio Helvetica (Конфедерация Гельветика).
Фото: Depositphotos
В завершении напомним вам скульптуру Родина-мать зовёт, установленную в России в 1967 г. ( Волгоград), и Родину-мать в Украине (Киев) в 1981 г.
А вот перед нами изображение Национальных персонификаций Франции, России и Британии на плакате времён Первой Мировой войны.
Фото: wikipedia, public domain
Америка. Columbia (Мисс Колумбия).
Считается, что её имя впервые было официально произнесено в 1697 году председателем Верховного суда Массачусетса Сэмюэлем Сьюэллом. По другим источникам – во время дебатов британского Парламента в 1738 – м. Становилось всё очевидней, что поселениям новых колонистов на далёком материке следовало дать какое-то имя. С лёгкой руки знаменитого картографа Меркатора, сам материк с давних времён носил имя — Америка. О допущенной ошибке, и её истинном первооткрывателе – Колумбе, было известно уже давно. Так почему бы не ввести в оборот женскую трансформацию его имени – Колумбия? Так один из престижнейших университетов страны с 1784 года получил новое имя — Колумбийский. Как и парусник, на котором капитан Роберт Грей в мае 1792 года начал исследования внутренних вод Британской Колумбии (ныне штаты Вашингтон и Орегон).
С тех пор, до нашего времени, это имя эксплуатировалось достаточно часто. Начиная от отцов основателей, когда Джордж Вашингтон назвал Колумбией правительственный округ. Кстати, протекающая рядом в штате Вашингтон река тоже носит имя Колумбия, как и озеро из которого она начинает свой путь. Это имя носят 15 крупных городов в стране, не считая большого количества мелких деревень и других населённых пунктов, а в них названия множества улиц и проспектов. Нельзя не назвать и гору, ледник, плато и два острова, а также множество предприятий гордо носящих это имя. Следует напомнить, что командный модуль космического корабля Аполлон 11, приземлившийся на Луну, тоже был также назван Колумбией, как и первый Шатл, построенный в 1975–1979 гг.
Это имя настолько прочно вошло в сознание жителей страны, что по аналогии с Британией, свой женский символ американцы не раздумывая назвали Колумбией. Однако, к величайшему сожалению, её облик и образ не был ни официально зафиксирован, ни закреплён традицией. Чаще всего она изображалась молодой женщиной, носящей классически драпированные предметы одежды, украшенные звездами и полосами (наиболее популярная версия — красно-белое полосатое платье и синяя блузка), а также платок или пояс, украшенный блестками с белыми звездами. Ее головной убор тоже часто менялся, иногда включая перья, напоминающие об индейском головном уборе, либо лавровый венок. Но чаще всего это был фригийский колпак. Эти различия её внешнего облика легко можно проследить по изменению логотипа американской кинокомпании CBC Film Sales Corporation, которая вскоре после образования решила использовать в своей рекламе образ Колумбии, сменив в 1924 г. даже своё название на Columbia Pictures. Изначально Колумбия на логотипе была изображена с лавровым венком, оливковой ветвью и щитом, напоминая образ римского воина. Затем в её вытянутой руке появился факел, вероятно навеянный Статуей Свободы, а на голове — фригийский колпак, но исчез щит. В следующих версиях она уже была возведена на пьедестал, и выглядела красивой молодой женщиной со строгой причёской, в белоснежной тунике, с ниспадающей с плеча полосатой или синей накидкой.
Так же отличаются и скульптурные изображения женского символа страны: от гордой воительницы и защитницы, чья шестиметровая фигура венчает купол здания Капитолия в Вашингтоне, и фигуры триумфатора и победительницы, т.н. «Золотой леди», установленной в парке Jackson в Чикаго, до скорбящей о своих погибших сыновьях на кладбище National Memorial Cemetery of the Pacific в Гонолулу на Гавайях.
Ныне нам трудно представить себе какую огромную роль в сознании американцев играла фигура Колумбии на протяжении долгого времени: с начала войн за независимость страны, до 20-х годов прошлого столетия. Она присутствовала в речах политиков и президентов, на страницах газет и журналов, в политических мультфильмах и памфлетах. Колумбия радовалась, шутила, критиковала, негодовала, надеялась и скорбела со всем народом. Художники, писатели и журналисты с её помощью вдохновляли миллионы людей в борьбе за американские идеалы. Ведь главным гимном страны в те годы была песня Hail Columbia («Да здравствует Колумбия»), которая затем уступит лидерство Star-Spangled Banner (Звёздному знамени), оставшись маршем вице-президента Соединённых Штатов Америки. Она под именем «Президенский марш» (музыка Филиппа Файла — Philip Phile, на стихи Джозефа Хопкинсона — Joseph Hopkinson) впервые была исполнена в 1789 году, при инаугурации Джорджа Вашингтона. Не с именем вождя, как это будет потом в Германии, или в России («Хайль Гитлер», или «за Родину, за Сталина»), а со словами «Hail, Columbia» шли американские солдаты на сражения Первой мировой. «Да здравствует Колумбия, счастливая земля. Да здравствуют герои, которые сражались и проливали свою кровь в борьбе за свободу…», так пели уходящие на фронт молодые американцы. Этот символ Америки – Колумбия, тогда ассоциировался с активностью, мощью, властью, стремлением к экспансии, т.е. с теми качествами, которые традиционно трактуются как мужские. И потому, с течением времени симпатии американцев начали постепенно всё больше склоняться к мужским символам. Но долгое время они существовали одновременно.
По крайней мере, знаменитый художник-карикатурист Томас Наст, в своих публикациях уделял ей даже больше места, чем Дяде Сэму. Но время шло и её популярность и привлекательность перехватили вначале брат Джонатан, а затем и дядя Сэм. А место «женского» символа страны уверенно заняла Статуя Свободы, на века расположившаяся у входа в гавань Нью-Йоркского порта. Как это ни странно, но определённо неблагоприятную роль в этом сыграло использование Колумбии в качестве логотипа одноименной киностудии. Как мы уже говорили, они постоянно изменяли и «улучшали» её образ. В итоге она превратилась в удивительно красивую, стройную женщину, с элегантной причёской и небрежно перекинутой через плечо накидкой. Но самоутверждающаяся, честолюбивая и рвущаяся к лидерству нация, желала иметь своим символом не просто приятную женщину, а энергичную, деловую, жёсткую и волевую фигуру, которая воплощала бы в себе лучшие черты и Британии, и Марианны. Именно такая женщина и была воплощена Бартольди в Статуе Свободы. Так, постепенно сдавая позиции, Колумбия в конечном итоге уступила своё место и Статуе Свободы и Дяде Сэму.
Мужские образы как символы нации
Конечно, в мире существует огромное количество мужских фигур, претендующих на то, чтобы стать ведущими символами национальной персонификации страны. Однако, если женские образы в какой-то мере берущие своё начало от богини Афины (ведь Колумбия тоже крайне редко снимает свою белоснежную тунику) чаще всего несут функции покровительницы, защитницы и заступницы, советчицы и охранительницы земли и очага, то «мужские», как правило, выполняют совсем иную функцию. Это некие персонажи, чаще всего пришедшие со страниц эпосов, или литературных произведений, являются носителями народной мудрости, всевозможного фольклора, шуток, стихов, грубоватого юмора, или анекдотов. Эдакие «простачки», попадающие в разные сложные ситуации и переделки, но всегда находящие из них выход, в зависимости от своих национальных менталитетов и особенностей. Расскажем о некоторых из них.
Германия. Deutscher Michel (Михель)
Конечно, существует множество легенд о рождении этого персонажа. Авторство приписывают и Себастьяну Франку, который якобы запустил его в оборот в своём сборнике пословиц и поговорок (1541г.). Также существует мнение, что его распространению способствовала слава боевого командира времён тридцатилетней войны (1618-1648 гг.) Ганса Михаэля фон Обентраута, получившего прозвище «Michael Germanicus». Однако наиболее правдоподобным выглядит предположение о том, что в период средневековья, когда Германия принимала христианство, святым покровителем империи считался архангел Михаил, и потому очень многие мальчики при крещении получали это имя. С течением времени оно стало восприниматься иностранцами в качестве стереотипа (как Иван в России). В те времена, в стране всё резче наблюдалось различие между образованными состоятельными людьми и простым людом: малограмотными горожанами и крестьянами. Они воспринимались знатью, и даже средним сословием, этакими недалёкими простаками, которые, несмотря на глупость, способны переносить многие лишения и невзгоды. Так за Михелем постепенно закрепился образ простодушного, глупого, ограниченного и не интересующегося политикой человека. Бош, пивохлёб, пожиратель капусты, и т.п. Потому непременными атрибутами внешнего вида Михеля являются простая или ночная рубашка, с ночным колпаком (либо конусовидным с кисточкой), указывающие на покладистость характера и сугубо мирные обывательские черты. И хотя в период Второй мировой войны и позднее, этот образ оказался невостребованным, однако в последнее время он снова стал появляется на страницах юмористических журналов и в политической сатире.
Канада. Johnny Canuck (Джонни Кэнак)
В 1869 году в Канаде вышел мультфильм, в котором впервые появился этот удивительный герой – Дженни Кэнак. Само это слово – canuck, ассоциируется с теми людьми, которые работают в лесу. Отсюда у этого «канадского лесоруба» соответствующие атрибуты: борода, клетчатая рубашка или свитер, косая сажень в плечах, ну и, конечно, топор. Позднее, когда этот символ будет использован в хоккее, топор заменят на клюшку. За всю историю существования этого символа национальной персонификации страны он изменялся несколько раз. Но более всего (почти 30 лет) использовался в политической мультипликации, где Дженни Кэнак выступал в роли лесоруба, фермера, владельца ранчо или солдата.
Во время второй мировой войны, уже будучи капитаном, Кэнак станет носить красные и белые колготки, а на его каске появится канадский кленовый лист. Как мы уже говорили, в середине прошлого столетия известный профессиональный хоккейный клуб «Ванкуверские канадцы» решит использовать его фигуру в качестве своей эмблемы, при этом одев его в хоккейное обмундирование. А в 1995 году, когда Canada Post выпустила серию канадских почтовых марок, Джонни Кэнак на них был уже одет в куртку «бомбер», кожаный головной убор и ботинки. Так время, постоянно убегая вперёд, изменяло изображение этого канадского героя.
Англия. John Bull (Джон Буль)
В 1727 году здесь был опубликован памфлет английского публициста Джона Арбетнота «История Джона Булля» — остроумная аллегория, имевшая целью осмеять герцога Мальборо, и охладить стремление англичан к войне с Францией. Существует мнение, что идея его создания была подсказана автору писателем Джонатаном Свифтом, активным членом его «Клуба Мартина Писаки». А само имя — Джон Буль, было выбрано автором вовсе не случайно. Для олицетворения образа Англии было использовано имя придворного органиста королевы Елизаветы, автора английского гимна «Боже, спаси короля». Созданный Арбетнотом образ Джона Булля стал особо популярным после премьеры пьесы Джона Колмена Младшего «Джон Булль, или Семейная жизнь англичанина» (1803 год), поставленной в театре Хеймаркет.
С тех пор, в многочисленных карикатурах и скетчах, Джон изображался коренастым, краснощёким, рыжеволосым толстяком с хитрой физиономией — патриотом, презирающим всё неанглийское. При этом — грубоватым, упрямым, но одарённым здравым смыслом. С непременными бакенбардами, в красном сюртуке, белых брюках или лосинах, коротком цилиндре или шапокляке. Иногда с подзорной трубой. В период правления короля Георга персонаж был одет в красный жилет и фрак королевского синего цвета. Его часто сопровождал английский бульдог — собака, как нельзя лучше подходящая Джону Булю по характеру и внешнему виду. Для самих англичан Джон Буль являлся олицетворением сильных, здоровых и деловых сторон национального характера, прежде всего – энергичности, честности и порядочности. Другие народы видели в этой символической фигуре не только положительные черты, но и негативные, свойственные англичанам — колонизаторам: корыстолюбие, надменность и высокомерное отношение к другим народам. Тем не менее, его литературные или живописные воплощения, являются яркой иллюстрацией совершенно особого английского характера и английского юмора.
Помните, как в стихотворении советского детского поэта Вадима Левина, об английском профессоре, который неторопливо наблюдая за своим тонущем в реке коллегой, прежде чем прийти на помощь, спрашивает: «Простите, Буль, Сейчас июль, А тёплая ль вода? Буль-буль, — Сказал профессор Буль, Что означало «Да».
Америка. Uncle Sam (Дядя Сэм)
Глядя на эти совместные карикатуры Джона Буля с Дядей Сэмом, создаётся впечатление, что одной из главных задач художников, создающих образ дяди Сэма, был поиск персонажа диаметрально противоположного Джону Булю. Длинный и короткий, худой и толстый, с бородкой и без неё, с длинными растрёпанными волосами и короткой стрижкой. При этом, с высоким и низким цилиндром на голове, и одеждой, включающей национальную символику. Но это не совсем так. Поскольку образ Дяди Сэма рождался не на пустом месте. В него были перенесены часть деталей из образа Брата Джонатана — фольклорного героя, который ассоциировался с Новой Англией, периода времён войны за независимость.
Brother Jonathan (Брат Джонатан)
На страницах газет и журналов, в политических карикатурах и плакатах, он обычно изображался одетым в полосатые брюки, тёмное пальто и шляпу-цилиндр. Считается, что его прообразом был Джонатан Трамбалл (1710—1785), губернатор Коннектикута, друг и соратник генерала Вашингтона в период Войны за независимость. Генеральный казначей Континентальной армии. Существует легенда о том, что якобы Джордж Вашингтон, когда возникали у него проблемы со снабжением или комплектованием армии, всегда говорил «Теперь следует посоветоваться с Братом Джонатаном». Эта фраза вскоре стала «крылатой», а армейские шутники сделали её особенно популярной. Попав в газеты, образ Брата Джонатана вначале культивировался в качестве персонажа, знающего ответы на все вопросы, и способного решить любую задачу, а потом стал восприниматься значительно шире. Как бы то ни было, но в период с 1783 года, и вплоть до Гражданской войны, этот образ пользовался огромной популярностью среди американцев Новой Англии.
Johnny Reb And Billy Yank (Джонни Реб и Билли Янк)
Но время шло, и постепенно стали нарастать противоречия между Севером и Югом. А к началу Гражданской войны менталитеты южан и северян уже значительно отличались друг от друга. Вот как пишет об этом профессор американской истории Грэди Мак-Уини из Техасского Христианского университета: «В предвоенный период множество наблюдателей описывают южан более гостеприимными, щедрыми, откровенными, учтивыми, ленивыми, отчаянными, воинственными, расточительными, непрактичными и опрометчивыми, чем северяне, которые, в свою очередь, были более экономными, проницательными, дисциплинированными, неловкими, инициативными, жадными, осторожничающими, скромными, честолюбивыми, миролюбивыми и практичными, чем жители Юга». Естественно, что брат Джонатан, любимец Новой Англии, уже не мог единолично выражать все чувства и чаяния противоборствующих сторон. Потому, в этот период его образ «раздваивается», и он растворяется в фигурах новых героев: «южанина» Джонни Реба и «северянина» Билли Янка (отсюда и обидное прозвище «янки», дошедшее до наших времён). Их фигуры стали настолько популярны, что саму войну стали называть войной Джонни и Янки, а их образы использовали в пропагандистках и политических целях. В связи с этим, особенно интересна песня Gene Autry — Johnny Reb And Billy Yank:
«О, Джонни Реб и Билли Янки
Разве не хотите вы вернуться к рыбалке
Кто-то на север, а кто-то на юг
Вернуться в свой старый домашний круг
В твой Вирджинский дом, Джонни Реб
И дом в старой Новой Англии, Билли Янки».
И они, в конце концов, попытались «вернуться» после войны в единую страну, то там были уже не востребованы. Нужна была новая фигура, выражающая уже общие ценности и идеалы.
И она вновь рождается, как и Брат Джонатан, в армейской среде. А произошло следующее: в 1812 году, в связи с началом Англо-американской войны, когда спрос на мясные продукты в армии значительно возрос, военный министр Уильям Юстис подписал годовой контракт с предпринимателем из Troy (городка на востоке штата Нью-Йорк) — Сэмюэлем Уилсоном, на поставку в войска их большой партии. Выбор пал на Уилсона в связи с тем, что к тому времени он уже имел успешно работающее предприятие по производству мясных продуктов. Его цеха и причала, располагались на берегу реки Гудзон, откуда продукция могла быстро доставляться в армию, и на воинские склады в Greenbush. В обязанности Сэмюэля входили также проверка качества мяса для Северной армии, его упаковка, учёт и маркировка всех баррелей продукции. Из патриотических соображений, он помечал бочонки трафаретом «U.S.», что означало United States (Соединенные Штаты). Однако, большинство воинов из подразделений, квартировавших там, были жителями близлежащих мест, а многие даже из самой Трои. Они прекрасно знали не только продукцию, выпускаемую Сэмюэлем Уилсоном, но и его самого. И потому, были твёрдо уверены, что буквенная аббревиатура «U.S.» на упаковке мясных бочек обозначает ни что иное, как Uncle Sam (Дядюшка Сэм). И потому, если где-то случались задержки с подвозом мясной продукции, то молодые бойцы уверенно заявляли: «Не тревожьтесь, Дядюшка Сэм не подведёт!». Так невольно, с самого начала зарождения национального символа, установилась прямая взаимосвязь между фигурой Дяди Сэма и правительством страны.
Кстати, правдивость этой легенды была 15 сентября 1961 года, официально подтверждена решением Конгресса США, в котором было заявлено, что Сэмюэль Уилсон действительно является «прародителем» национального символа Америки — «Дяди Сэма». В связи с этим, в двух городах страны можно найти памятники этому реальному историческому персонажу: в городе Арлингтоне (штат Массачусетс) — где он родился, и в Трое (штат Нью-Йорк) — где он работал и ушёл из жизни (статуя и надгробный памятник). А различные статуэтки, бюсты, барельефы и всевозможные рекламные поделки, с изображением уже символического Дяди Сэма, в огромных количествах можно увидеть во многих городах страны.
Однако, если присмотреться к изображению Сэмюэля на этих двух оригинальных памятниках, то мы обнаружим, что там воплощены два совершенно разных человека. На первом: фигура, со строгим интеллигентным лицом и аккуратно выложенной на пробор причёской. А на втором — образ, близкий к плакатному: мужчина с заострёнными чертами лица, с бородой, и длинными развевающимися волосами. Связано это с тем, что изображения реального Сэмюэля Уилсона не сохранилось. И потому, его следовало создать. Первые журнальные варианты «портрета» героя стали появляться в прессе ещё в первой половине XIX столетия. Однако принято считать, что основу известного ныне образа Дяди Сэма создал художник-карикатурист Томас Наст (Nast Thomas) в 1870 годах. При этом он использовал несколько деталей из образа Брата Джонатана, придав ему портретные черты первого и единственного президента Конфедерации времён гражданской войны Дэвиса Джефферсона. Наст был достаточно известным в то время мастером: стоял у истоков создания жанра американского политического рисунка и мультипликации, был автором эмблем республиканской и демократической партий США – осла и слона, и первым нарисовал американского Деда Мороза – Санта-Клауса.
Дэвис Джефферсон. Фото: wikimedia.commons, public domain
Потому созданный им образ Дяди Сэма сразу — же был принят, как публикой, так и его коллегами. Он ушёл из жизни в 1902г., и потому в начале первой мировой войны эту эстафету уверенно принял Джеймс Монтгомери Флэгг (James Montgomery Flagg), который 1917 году по заказу американского правительства нарисовал плакат, ставший не только пиком его звездной карьеры художника, но и привел в армию США десятки тысяч добровольцев. Его Дядя Сэм, в волевом лице которого появились жесткость, сосредоточенность и требовательность, с плаката обращался ко всей нации: «I Want You’ for a US Army» («Жду тебя в американской армии»).
Фото: wikimedia.commons, public domain, public domain
Образ был настолько силён и впечатляющ, что был повторен в период Второй Мировой войны, и продолжает культивироваться до сегодняшнего дня. В создании этого плаката он задействовал стилистику портрета Дяди Сэма, предложенную Настом, но в качестве модели использовал собственное лицо, умышленно его состарив. В поисках оптимального решения для своего плаката, он обнаружил работу английского коллеги Альфреда Лита, который в самом начале Первой мировой войны (1914г.) изобразил бесцеремонно «тыкающего» пальцем в зрителя военного министра лорда Горация Китченера со словами: «Британцы! Вы нужны Китченеру. Вступайте в армию своей страны! Боже, храни короля!» Этот плакат произвёл на него столь сильное впечатление, что Джеймс Флегг решил использовать его замысел в своей работе. И всё же, созданный им образ оказался настолько выразительным и запоминающимся, колоритным и эмоциональным (с какой бы точки не разглядывали бы вы этот плакат, требовательный Дядя Сэм всегда будет смотреть вам прямо в глаза), что получил всеобщее признание и многократно тиражировался не только в Америке, но и далеко за его пределами.
Так, к примеру, эта работа Флагга послужила основой для создания советским художником Дмитрием Мором (он же Орлов) известного в России плаката времен Гражданской войны — «Ты записался добровольцем?», тем самым продолжив серию «плакатов с пальцем». Как и Флагг, Моор в виде будёновца нарисовал самого себя, тем самым придав этой работе более личностный характер. Позднее, он так вспоминал о ней: «На этом плакате изображён красноармеец, указывающий пальцем, глаза его устремлены прямо на зрителя и поворачиваются по ходу его. Я собрал много отзывов по поводу этого плаката. Некоторые мне говорили… что им было стыдно не записаться добровольцами». В начале Великой Отечественной войны Моор обновил старый плакат — теперь солдат был с винтовкой, в каске образца 1938 года и с новыми подсумками, сохранив при этом ярко красный революционный цвет. А вскоре эту идею позаимствовал уже художник — Ираклий Тоидзе, создавший самый знаменитый советский плакат времен Второй мировой войны — «Родина-мать зовёт!» (1941г.).
А вот и немецкий плакат из этого ряда: «Ты тоже должен присоединиться к Рейхсверу», созданный в 1919 году с целью призыва в вооруженные силы Рейхсвера. (Энгельхард -J.U.)
Или британский, примерно тех же времён: «Я хочу обратно свою старую землю. Вступай в Еврейский Легион!»
Но вернёмся к дяде Сэму. Время неумолимо изменяет жизнь, а вместе с ним меняется и национальный символ. Во время войн он призывал помочь стране, и отправиться на фронт. В тяжёлые времена активно участвовал в политической жизни, вызывая ярость у многих противников страны. Там, за рубежом, его изображали алчным, непримиримым и злобным. Но не все. Рассказывают, что когда после погромов кишинёвские евреи собирались в разграбленной синагоге, и обсуждали вопросы эмиграции, то наиболее оптимистичные среди них уверенно заявляли: «Что вы такое говорите? Конечно, надо ехать! Неужели Дядюшка Сёма сможет оставить нас в беде?»
И хотя, многие поколения американцев жизнь научила бороться и надеяться только на себя, но где-то в глубине души всегда сохранялась надежда, что если всё — же возникнут совершенно неразрешимые проблемы, то Дядя Сэм всё — же придёт к ним на помощь.
Ныне он уже изображается в современной одежде, в смокинге или даже в.спецовке. Правда, цилиндр продолжает оставаться неотъемливой частью его гардероба. Хотя теперь он всё чаще появляется на сценах мюзиклов, в компьютерных играх, мультфильмах или на экранах кинотеатров — чаще всего в юмористическом или пародийном воплощении. Поскольку ушли в прошлое войны в Корее, Вьетнаме и Персидском заливе, прошли времена Маккартизма, «ловли ведьм» и «Холодной войны». Но жизнь движется вперёд, завершает свой очередной виток, и как это не кажется парадоксальным, но где-то на горизонте опять зарождаются военные ветры, вновь проявляются силуэты «холодных войн» и «ловли ведьм». А значит опять вновь и вновь на страницах газет и журналах, на экранах телевизоров и в многочисленных «сетях» становится востребованна столь хорошо известная нам фигура Дяди Сэма.
В 1989 году конгрессом страны было принято решение о праздновании 13 сентября каждого года Uncle Sam Day -Дня Дяди Сэма. Эта дата была выбрана вовсе не случайно, поскольку была «привязана» к истинному дню рождения Сэмюэля Уилсона – 13 сентября 1766 года. И если у вас есть желание повстречаться не с плакатным Дядей Сэмом, или очень похожим на него из Вашингтонского музея восковых фигур, а с настоящим — живым, в более не менее современной одежде, то вам следует принять участие в этом празднике.
Ведь там вы столкнётесь с совершенно незабываемыми ощущениями. Глядя на происходящее там действо, вы прекрасно понимаете, что перед вами Дядю Сэма играют прекрасно подготовленные актёры. Но это не имеет никакого значения. Ведь для вас Дядя Сэм вовсе не живой человек, к которому вы вот сейчас можете подойти, дотронуться, и может быть даже, набравшись наглости, похлопать по плечу, или сделать совместную фотографию. Это символ — персонифицированный образ государства, его «машины», служб и учреждений. И плакат, который вы можете прочесть рядом, именно об этом. Длинный указательный палец направлен прямо на вас, как и строгий и требовательный взгляд. «Ты думал, что Дяди Сэма уже давно нет рядом с тобой? Но он здесь. Помнит и знает о тебе!» Иначе и не может быть. Он всегда рядом с нами. Стареющий, но неунывающий Дядя Сэм – символ страны!
Эта статья автора ForumDaily, журналиста Леонида Раевского является частью цикла «История американских символов».
Читайте также на ForumDaily:
Белый дом: история американского символа
Доллар: история американского символа
Флаг: история американского символа
Статуя Свободы: история американского символа
Бурбон: история американского символа
Яблочный пирог: история американского символа
Хот-дог: история американского символа
Подписывайтесь на ForumDaily в Google NewsХотите больше важных и интересных новостей о жизни в США и иммиграции в Америку? — Поддержите нас донатом! А еще подписывайтесь на нашу страницу в Facebook. Выбирайте опцию «Приоритет в показе» — и читайте нас первыми. Кроме того, не забудьте оформить подписку на наш канал в Telegram и в Instagram— там много интересного. И присоединяйтесь к тысячам читателей ForumDaily New York — там вас ждет масса интересной и позитивной информации о жизни в мегаполисе.
Выбор редакции
