Обыденные обстоятельства с необыденными людьми

Марк Бернес, Фаина Раневская и другие

Эти знаменитые актеры театра и кино давно ушли из жизни. Но они, несомненно, остались в памяти многих ныне живущих. Мне довелось встретиться с некоторыми из них в самых обыденных обстоятельствах.
С Марком Бернесом я встретился в далеком пятидесятом прошлого столетия. Он приехал к нам в Саратов на гастроли. Я учился тогда в Саратовском политехническом институте и принимал участие в работе студенческого театра. Бернеса пригласили в наш институт, и он побывал на репетиции спектакля по пьесе К. Тренева «Любовь Яровая», где мы с ним пообщались. Бернес был веселым и остроумным человеком. Вечером он выступил с концертом в актовом зале института, где спел «Темную ночь», «Шаланды, полные кефали», «Песенку фронтового шофера» и много других любимых всеми песен. Марк Наумович рассказал о себе, о съемках фильма «Два бойца». Фильм снимали в годы войны то ли на Ташкентской, то ли Алма-Атинской киностудии, точно не помню. Бернес никогда не бывал в Одессе. А надо было играть настоящего одессита с характерной интонацией, типичными словечками и оборотами речи. Чтобы освоить одесский говор, он попросился в военный госпиталь, где раненый боец-одессит обучил его этому.
Его как-то попросили спеть на концерте, посвященном закрытию съезда комсомола. И было поставлено условие: и ему, и другим певцам — исполнить не более двух песен. Он спел две свои песни, но публика не желала его отпускать, аплодировала и кричала «бис!» Но больше он петь не мог, таковы были правила. На этом концерте присутствовал Хрущев, сидевший в правительственной ложе. Он возмутился и сказал: «Ишь ты, не может удовлетворить потребности молодежи, спеть лишнюю песню». И этого было достаточно, чтобы началась травля любимого всеми певца. Его перестали выпускать на сцену, снимать в кино. Появились разгромные статьи в центральных газетах.
Марка Наумовича, несомненно, помнят и любят все наши соотечественники.
На улице Горького, рядом с Пушкинской площадью в Москве был расположен знаменитый Елисеевский гастроном. А рядом — ВТО, Всесоюзное театральное общество. Поэтому здесь нередко можно было встретить известных актеров, писателей, композиторов… Однажды, получив задание от жены купить продукты, с которыми в обычных магазинах была напряженка, я подъехал к Пушкинской площади и уже собрался было запарковать свой «жигуленок», как вдруг ко мне в окно заглянула пожилая женщина и попросила: «Умоляю, подвезите меня домой, это недалеко». Голос низкий, грудной. Я узнал Фаину Раневскую.
– Конечно, Фаина Георгиевна, — пригласил я ее, — садитесь, пожалуйста.
– Ой, спасибо, родной мой, — сказала она, садясь на переднее сиденье, — так трудно поймать такси…
И мы поехали. Я спросил ее, проявив внимание:
– Как вы себя чувствуете, Фаина Георгиевна?
– Я себя, конечно, чувствую, — отвечала она, — но плохо. Годы, годы. Я уже старая, как пальма на вокзале, никому не нужна, а выбросить жалко.
По ее интонации чувствовалось, что она несчастлива в жизни и очень одинока. Но она тем не менее шутила. Раневская жила на Котельнической набережной в высотном доме.
– Раньше я жила в коммуналке, в одной комнате, — говорила она, — теперь вот дали двухкомнатную квартиру. Наверное, потому что народная артистка. А что мне оттого? Подо мной булочная, куда по ночам привозят булки, и грузчики стучат, кричат и громко матерятся.
Еще она рассказала, что их высотку облюбовали самоубийцы. Уже было несколько случаев самоубийства.
– Жуть… — подытожила она.
Когда мы подъехали к ее дому, Раневская достала из сумочки пятирублевую купюру и протянула мне. Я замахал руками:
– Что вы, что вы, ни за что…
Она сказала:
– Если не возьмете, обидите меня на всю оставшуюся жизнь, — и сунула купюру мне в карман.
Мне посчастливилось встретиться с известным кинорежиссером и сценаристом Яковом Сегелем. Это было в конце семидесятых прошлого столетия. Яков Александрович снял тогда по своему сценарию фильм «Риск — благородное дело». И на киностудии им. Горького шел его просмотр. Я сотрудничал тогда в «Вечерней Москве» и решил написать материал об этом фильме. Позвонил Сегелю и напросился к нему на просмотр. Во время перерыва он познакомил меня со своей женой Лилианой Алешниковой и молодым и неизвестным еще актером Александром Михайловым, игравшими в его фильме главные роли. Яков Сегель известен по фильмам «Дом, в котором я живу», «Первый день мира», «Прощайте, голуби» и многим другим. И еще он известен тем, что сыграл роль Роберта Гранта в замечательном фильме из нашего детства под названием «Дети капитана Гранта». Фильм снимали в 1936 году. Яше Сегелю было тогда 12 лет. А снимал этот фильм режиссер-постановщик Владимир Вайншток.
Я встретился с Вайнштоком, и он рассказал о некоторых подробностях работы над фильмом. В те годы нельзя было и мечтать о том, чтобы вести съемки где-то в Атлантическом океане или в горах Южной Америки — там, где происходили события, описанные в романе Жюля Верна. Поэтому нашли подходящую натуру у себя. И тогда яхта «Дункан» стала бороздить воды суровой Атлантики в… Черном море, возле Туапсе, а загадочной Патагонией с ее скалистыми Кордильерами, бурными реками и шумными водопадами стали горы в окрестностях Нальчика и глубокое Чегемское ущелье. Вскоре после встречи с Яковом Сегелем и Владимиром Вайнштоком в газете «Вечерняя Москва» появились два моих очерка: «Актер-каскадер» и «Веселый ветер».
Не секрет, что качество наших автомобилей — «Жигулей», «Москвичей», «Запорожцев» — было не самым лучшим. Поэтому на станциях технического обслуживания толпились автолюбители, пригнавшие свои машины в ремонт. Среди них было немало знаменитостей — Михаил Глузский, Семен Фарада, другие известные актеры.
Глузский рассказал историю о том, как он на стоянке оставил на всю ночь автомобиль с включенными фарами, а утром не смог завести двигатель — сел аккумулятор. Пришлось везти его на такси в мастерскую для подзарядки. У Семена Фарады отказали тормоза, едва не попал в аварию. «Сам виноват, — признался он, — не заменил вовремя тормозные колодки».
В московском автоцентре на Варшавском шоссе я встретился как-то с Савелием Крамаровым. Стояли мы в небольшой очереди в кассу, чтобы оплатить ремонт своих автомобилей. Я стоял позади него. Он подошел к окошку, передал кассирше деньги, и та говорит:
– Дайте 16 копеек.
– У меня нет мелочи, — отвечает Крамаров.
Тогда я достал из кармана 20-копеечную монету и протянул ему. Он взял ее и передал в кассу. Потом обернулся ко мне и спрашивает:
– А где я вас смогу найти, чтобы отдать долг?
Я отвечаю:
– Не беспокойтесь, я вас сам найду.
– Где? — спрашивает он.
– В одном из фильмов с вашим участием.
Он улыбнулся шутке, потом мы сели в свои «жигулята» и разъехались в разные стороны.
Как сложилась дальнейшая судьба замечательного русского комедийного актера, любимца публики Савелия Викторовича Крамарова? Он попал в немилость к руководителю Гостелерадио Лапину, который вдруг обнаружил у него еврейское происхождение. Крамарова обвинили в том, что он посещает синагогу. Его перестали снимать, и в октябре 1981 года он с большой печалью в сердце покинул страну. В Америке, в Голливуде, он снялся в фильме «Телеграфист» и сыграл еще несколько ролей. Готовился к съемкам в двух новых фильмах. Но судьба распорядилась по-своему: у него обнаружили рак, и в мае 1995 года он умер.
Отец Савелия Виктор Крамаров был прекрасным адвокатом. В 1938 году ему предложили выступить в защиту одного из видных героев Гражданской войны, которого судили по 58-й статье как врага народа. От адвоката потребовали, чтобы он на суде не очень-то его защищал, а больше соглашался с прокурором и подтвердил, что его подзащитный является врагом народа. Но Виктор Крамаров рассказал о его заслугах и просил для него оправдания. Обвиняемого все равно расстреляли, а вскоре арестовали и адвоката Виктора Крамарова. Он отбывал наказание в Сибири на лесоповале. В 1948 году закончился срок его заключения, но В. Крамаров пробыл на свободе недолго. В 1950 году его снова посадили и отправили в Туруханский край, а через год он повесился.
На улице Петровке, рядом с управлением по благоустройству городов, в котором я служил главным инженером, стоял дом артистов Малого театра. Окно моего кабинета выходило в пустынный замкнутый дворик, ограниченный с двух сторон металлическими гаражами, а с третьей стороны как раз находился этот дом, в котором жили Юрий Соломин, Игорь Ильинский и другие актеры. Соломина я нередко видел. Он выходил во дворик с тетрадкой и ходил взад-вперед, заучивая роль. Он жестикулировал, входя в образ. Со стороны это выглядело потешно. А вскоре вышел фильм «Адъютант его превосходительства».
С Соломиным я не был знаком, а вот Игоря Владимировича Ильинского, который играл в фильмах «Праздник святого Йоргена», «Закройщик из Торжка» и других, знал лично. По вечерам он часто сидел на скамейке возле своего дома, я подсаживался к нему, и мы беседовали. Он был хорошим рассказчиком, любил пошутить. Однажды, это было зимой, ко мне в кабинет заглянула секретарь и сказала: «К вам пришел Ильинский». Я заметил, что актер взволнован. Оказалось, он приехал на своей старенькой «Волге», хотел поставить ее в гараж, тот самый металлический, который выходил задней стенкой во дворик под моим окном, но крепко застрял в снегу. «Не волнуйтесь, — успокоил я его, — сейчас мы вам поможем». Вызвал начальника отдела, тот послал ребят с лопатами, и все было сделано, как говорится, быстро и качественно. Назавтра Игорь Владимирович пришел ко мне снова — принес контрамарку на спектакль «Власть тьмы». Последние годы жизни Ильинский уже почти ничего не видел, был очень слаб. Он умер в 1987 году на 86-м году жизни.

Геннадий Гельфер