Кандидаты Американского Форума на выборы во Всемирный Сионистский Конгресс Грэгори Дэвидзон: «У нас перед Израилем комплекс вины»

Бизнесмен, математик, исследователь, политтехнолог, радиоведущий

Учеба, работа

Обычно на просьбу рассказать о себе отвечаю: родился, учился, учился, опять учился, женился, двое детей, иммигрировал в 1990 году, работаю. А если подробнее…
Родился в Ташкенте, где мама осталась после эвакуации, а отец работал в геологоразведочной партии. Большинство родных погибли в первые дни войны: мамы — в Бессарабии, отца — на Украине.
В третьем классе поспорил с сестренкой, что окончу школу с золотой медалью. Что было делать? Выиграть спор! Видимо, мое пристрастие строить долгосрочные планы проявилось уже тогда.
После окончания технического вуза в Ташкенте поступил в гуманитарный — институт иностранных языков, но вскоре уехал в Москву, где в Онкологическом центре у Блохина, а потом и в Институте грудной хирургии у Петровского писал диссертацию по математическим методам обработки медицинских изображений. Там и случилась моя первая встреча с Америкой: оборудование и компьютеры были сплошь американскими.
Работать не мешали — начиналась перестройка, хотя несколько неприятных моментов было. Как-то отправил свою статью на международный форум в Англию, а ответ пришел из КГБ…
Перепробовал много разного. В Советском Союзе работал в науке, в медицине, был связан с языками. В Америке первые восемь лет отработал в Baruch College — в академической среде занимался информационными технологиями, сотрудничал с командой разработчиков первого неармейского Интернета вместе с программистами из Городского университета Нью-Йорка (CUNY) и из Йельского университета.
Первый мой бизнес касался создания интернет-сайтов. Начал заниматься им тогда, когда слова «Интернет» почти никто не слышал. Затем начался бизнес, связанный с телефонией — с телефонными карточками. И началось это, как все в жизни, совершенно случайно. Встретил на Брайтоне знакомого — за год до Олимпиады в Атланте. Тот рассказал, что получил право на продажу в Россию путевок на Олимпиаду, но в турпакетах не хватает телефонных карточек. «Ты что-нибудь про это знаешь?» — спросил он. Я пообещал назавтра все узнать.
Мы с моим партнером Сэмом Катсманом (кстати, мы до сих пор вместе, уже 20 лет) изучили предмет, поняли, что у этого дела есть определенная ниша, и начали покупать чужой сервис, а потом уже поставили собственное оборудование. По сей день это одно из самых крупных наших предприятий.
Попробовал я себя и в политике — однажды даже баллотировался. Не очень, правда, успешно, победу на выборах не одержал, но за 10-дневную кампанию успел немало: получил более полутора тысяч голосов, люди меня вписывали в бюллетени. И это, между прочим, один из самых серьезных результатов в истории «вписывания кандидата» (write-in) города Нью-Йорка. Я очень благодарен людям за их доброе отношение и ко мне, и к радиостанции.

Бизнес

Про радиостанцию — отдельная история.

Моя дочь поет. Надеюсь, добьется успеха на оперной сцене. В 2004 году мне позвонил мой партнер и рассказал, что радио 620 AM объявило конкурс талантов, и посоветовал узнать, сможет ли моя дочь выступить. Я позвонил, привел дочку, она пошла в студию, а я — к владельцам радиостанции, предложил им бартер: они рекламируют мою телефонную карточку, а я за это обеспечиваю им телефонное голосование. А спустя два года, когда они вышли из бизнеса, я его подхватил…
Зачем? Увидел в радио эффективный инструмент поддержки бизнеса: реклама карточек на радио себя хорошо показала. Я понимал, что средства массовой информации в этнической нише — вещь ненадежная, а в чем-то, наверное, даже опасная. И выбрал для себя модель диверсифицированного бизнеса. Не стремился вырастить гиганта, приносящего большие доходы, который в случае обвала потянет за собой. А решил разложить яйца во множество корзин и собирать с каждой небольшую прибыль. Если одно из таких предприятий оказывается убыточным, я его закрываю без больших потерь. Так у меня оказались: амбуланс, телефонные карточки, ресторан, туризм, клуб Only You, театральные кассы, шоу-бизнес, студия веб-дизайна, газета. Радиостанция живет на средства от внешней рекламы, оказывая информационно-рекламную поддержку всем названным предприятиям. И если денег чужих рекламодателей на жизнь радиостанции не хватает, подключаются свои — названные предприятия понемножку спонсируют радио. Такая модель бизнеса, похоже, следствие моего характера. Я ведь и в жизни многим занимался…
Вот еще веду авторскую программу. Думаю, мне есть что сказать. А кроме того, есть много людей, с которыми интересно поговорить, но встретиться удается только в эфире. Не буду же я звонить, к примеру, Ходорковскому, чтобы просто поболтать, это не надо ни ему, ни мне, а пригласить в эфир и задать волнующие меня и радиослушателей вопросы — вполне. У радиостанции хорошая репутация, поэтому в интервью нам почти никто не отказывает. Регулярный эфир — своего рода стимул к размышлению, к поиску интересного собеседника и острой темы.
Я беру интервью уже десять лет, и мне это нравится. Хотя мои интервью, скорее, беседы, которые дают возможность самому высказаться, выразить свое мнение, поделиться своими ощущениями и сомнениями — что называется, «размять», проговорить какие-то вещи. Такая возможность была для меня особенно важна, когда мы поддержали Грузию, важна и сегодня, когда мы открыто поддерживаем Украину. Хотя я безумно люблю Россию, страну, где довольно долго жил, люблю ее народ. И останавливаю любого, кто позволяет себе говорить при мне плохо о России. Можно говорить что угодно о руководителях страны, но не о людях.
Мне нравится общаться с нашей аудиторией. Я всегда говорил, что у нас самая умная, самая образованная, самая интеллигентная и, пожалуй, самая интеллектуальная аудитория в мире. Очень хорошо отношусь к нашим слушателям, которые часто удивляют — по большей части приятно удивляют. Ведь практически невозможно придумать вопрос, на который тебе не ответят. Они знают все. Проиграешь фрагмент мелодии — и вам тут же звонят с исчерпывающей справкой о произведении, композиторе, исполнителе и еще кучей информации.
Словом, делаю на радио то, что мне нравится. Иногда получается более удачно, иногда менее — я всегда безошибочно это чувствую.

Израиль

Я практически каждый год бываю в Израиле, иногда по два раза. Во-первых, мне там нравится, знакомых масса. Во-вторых, в нем необъяснимая притягательность. А в-третьих, как ни пафосно это звучит, но там заряжаешься положительной энергией.
Кроме того, я убежден, что любой туризм помогает экономике Израиля, и всех призываю учитывать это при планировании отпусков.
Движет мной еще и ответственность перед этой страной, там бывают у меня встречи, касающиеся помощи Израилю.
Есть еще один немаловажный фактор, который открылся мне в общении со слушателями в разных передачах нашего радио. У большинства русскоязычных американских евреев комплекс вины за то, что они живут в Америке, а не в Израиле. Люди это ощущают очень остро. Поэтому возникает стремление помогать Израилю по мере сил и возможностей — чтобы хоть так компенсировать свое отсутствие в стране. Я, безусловно, этот сантимент разделяю. И также ясно осознаю: не будь Израиля — мне было бы значительно хуже, неспокойнее. Понимание того, что на земле есть место, где всегда примут с распростертыми объятиями, дает ощущение уверенности. Это тыл, страховка. Не удалась бы моя иммиграция в Америку, назад в Россию точно бы не вернулся…
Как-то меня награждали, и я в благодарственном слове совершенно искренне сказал, что чувствовал себя в гостях в стране, в которой родился, и чувствую себя как дома в стране, в которую иммигрировал. А ведь могло этого и не получиться. Тогда был бы Израиль.
Но от добра добра не ищут. Америка — моя страна, Нью-Йорк — мой город, русская община — моя среда обитания. Попал в точку, что называется.
Хотя от чувства вины это не избавляет. Вот и стараюсь делать как можно больше для Израиля.

Община

Я не считаю себя политиком. Зачем тогда, спросите, баллотировался? Хотелось и этого попробовать. Думал, а вдруг из меня выйдет неплохой народный избранник. Я, скорее, политтехнолог. В политике мне нравится строительство, созидание. Между тем создавать, как говорится, под себя новую общинную структуру смысла не вижу.
У нас одна из самых лояльных аудиторий в Нью-Йорке, в Америке, в мире. Очень многие утром включают радио, настроенное на нашу волну, и только вечером выключают. Это и есть моя партия.
Однажды слушательница задала мне вопрос: в Америке множество организаций, созданных более столетия назад, еврейских, христианских — всяких. Зачем нам строить еще что-то свое — не лучше ли присоединиться? Я возразил, сказав, что язык — это не только средство общения, но и существенная составляющая менталитета: наше сознание приходит к нам вместе с языком, культурой, книгами, фильмами и так далее. Поэтому наше несколько обособленное положение естественно.
Однако… В одном из разговоров с Майклом Блумбергом, бывшим мэром Нью-Йорка, тот сказал, что обычно этнические общины, возникшие в результате краткосрочного массового притока иммигрантов, ассимилируются относительно быстро. В этой связи, учитывая ограниченные сроки жизни такой общины, как наша, мне не кажется целесообразным начинать капитальное строительство. Был бы другой разговор, если бы существовал постоянный приток иммигрантов. Но иммиграция идет на убыль — и численность общины сокращается. А прирост от рождаемости — англоязычные дети.
И хотя я не вижу смысла в создании собственных политических структур, моя задача — на тот период, пока мы есть, — сделать общину как можно более заметной, влиятельной, эффективной, но без каких-либо дополнительных формальных образований. Для того чтобы вести общину в избирательных кампаниях, формальные структуры вовсе не обязательны.
У любого человека — от студента до пенсионера — есть голос на выборах. И не использовать этот капитал на благо общины категорически неправильно! В Америке говорят: община, которая голосует, та и получает. Ведь здесь огромная часть денег налогоплательщиков возвращается в общину в виде грантов, стипендий, пособий. И чтобы наши общинные организации встали в ряд получателей этих средств, община должна ходить на выборы.

Выборы

То же касается и выборов делегатов на Всемирный Сионистский Конгресс. Когда я спрашиваю себя, что я наиболее высоко ценю из сделанного мною, отвечаю: выборы Боба Тернера в Конгресс США от 9-го избирательного округа, включающего районы Бруклина и Квинса. Для меня и, думаю, для общины это одно из наиболее серьезных достижений. Подумать только: конгрессмен-республиканец избран в округе, где последние 90 лет выбирали исключительно демократов. И выбран во многом благодаря нашей общине! Народ брал штурмом избирательные участки, активность была невиданной. Это стало сенсацией национального масштаба, в результате которой наша община сильно выросла в глазах американцев.
Мечтаю вместе с русскоговорящими евреями нашей общины сотворить нечто подобное из выборов во Всемирный Сионистский Конгресс. Это не азарт игрока. Я не игрок и хорошо понимаю, что постоянно выигрывать невозможно, но стремиться к этому надо. Это и не игра мускулов, не стремление доказать свою силу, влияние. Просто если цель поставлена, то ее надо достигать. А иначе и браться незачем.
Я — командный человек, ориентируюсь на достижение цели.
Абсолютно не приемлю принципа «цель любыми средствами», и мне совершенно неважно, достиг ли я результата сам, в команде или под чьим-то руководством.
На выборы депутатов Всемирного Сионистского Конгресса я иду в одной команде с Американским Форумом в поддержку Израиля. В противном случае не миновать раскола общины. И цель не будет достигнута.
Мы — сила, когда мы едины.

Беседовала Наоми ЗУБКОВА