Украина-Россия-Израиль-Америка: как я пережила три иммиграции
Фото Ната Потемкин
В каждой стране свои фирменные страхи и свои дискретные удовольствия. Первые полгода в Израиле я честно работала в парикмахерской. Именно потому, что на родине меня качественно напугали тем, что «со своей профессией русскоязычной радиоведущей» я всю жизнь буду мыть полы. Со страху я закончила сразу 4 курса: маникюр, педикюр, мужская и женская стрижка и косметология. Через полгода парикмахерского ада с 8 утра до 9 вечера (во время которого я изрядно прокачала иврит, ибо клиентура была все больше местная) меня внезапно взяли на радио, и это подействовало на меня, как хорошая доза ЛСД.
Мир вокруг колоссально преобразился: вокруг по мановению волшебной палочки появились люди, которые говорили со мной на одном языке. Эти люди были вменяемы. Интерьеры были прекрасны. Пульт — знаком. Наушники оставляли привычный след в волосах. Прошло еще 4 года – и чем, вы думаете, меня стали пугать перед отъездом в Америку? Мытьем полов, разумеется.
Ната Потемкин. Фото из личного архива
***
Строго говоря, во всех трех моих переездах мне несказанно везло: меня никто, никогда и ниоткуда не гнал. Не сажал, не заводил судебных исков, не дискриминировал (даже перед отъездом в Израиль постеснялись). Просить политубежища мне никогда не приходилось: отсутствовала причина. У меня не было проблем с законом: я чтила гражданский, семейный, и, особенно, уголовный кодекс.
Все 3 раза я уезжала потому, что мне захотелось.
В первый раз мне приспичило уехать из Украины, чтобы понюхать профессиональной реализации в конкурентном поле – и более жесткого поля, чем Москва, я просто не знаю. Так что первое место дислокации было выбрано справедливо.
В 2012 году окончательно назрела личная революционная ситуация с менталитетом: верхи, правда, все еще могли, но низы уже не хотели жить по-старому. Израиль со своей специфической ментальностью тут, что называется, “сам напросился”.
В 2016 году смена менталитета принесла свои плоды в виде брака с американским гражданином, после чего пока что ничего не изменилось, но я не то чтобы зарекаюсь. Человек, хоть в чем-то зарекающийся после того как трижды сменил страну – нонсенс.
Однако, несмотря на все 3 достаточно “тепличные” эмиграции я вполне представляю себе, что спектр причин, способных выдавить человека с родины (как со старой, так и с новой) может быть, мягко говоря, широким. В кругу моего общения – получившие политубежище, сбежавшие от мрачных юридических перспектив, гонимые в предыдущей стране за сексуальную ориентацию, ограниченные физические возможности и национальность (не всегда, кстати, еврейскую, были и другие случаи). Посудомойки, таксисты, уборщики, сиделки с двумя высшими образованиями (есть и с профессорскими степенями, у меня широкий ассортимент).
Нет, совесть не мучает меня оттого, что в Штатах я приземлилась в бытовом смысле мягко. Если надо, я умею и жестко. Учителя хорошие были.
Как человек маленького роста, среднего возраста, силы небогатырской и здоровья аналогичного, я все же посмею утверждать, что множественная эмиграция — проект человеку в принципе подвластный. Однако думают так не все.
“У нас в Канаде родственники, въезд безвизовый, они хотели бы видеть нас рядом, (почему же вы не уехали?) …но мы не готовы были пережить вторую алию”(*репатриация, иврит) — сказали мне знакомые израильтяне ровно за полгода до очередного поворотного эмиграционного момента в моей жизни.
Кстати, если бы я считала, что не переживу “вторую алию” то я бы, вероятно, не стала и пробовать. Почему-то я считала, что переживу. А кое-кто почему-то считал, что нет. Это был абзац о важности настроя.
Цель вашего визита
Знаете, те, кто женится раза по 4 — они каждый раз (я их опрашивала) уверены, что это навсегда. Если мы меняем страну проживания, то тоже принято быть уверенным, что это навсегда, иначе зачем меняли?
Для тех, кто случайно не в теме, краткий список того, зачем и почему можно менять страну не единожды.
Итак:
- Получить предложение о работе.
- В том числе о временной.
- Контракт.
- Выйти замуж/жениться.
- “Все надоело, хочу перемен, а постричься уже не помогает”.
- Жарко (израильский случай при переезде в любую другую страну)
- «Я – программист» (израильский случай при переезде в Штаты или Канаду)
- Эмиграция назад (когда вы прожили 20 лет в некоей стране и решили вернуться, неважно почему: в этом случае у вас на лбу будет написано “а все равно я не неудачник”).
- Сбежать, будучи подозреваемым по делу (неважно какому).
- Зарезать соседа (таксиста, клерка, бухгалтера, жену) и опасаться возмездия. Подраться в баре.
- Захотеть начать все с нуля.
- Не ужиться с культурным кодом и менталитетом своей второй родины.
- Не захотеть больше слышать сирен и звуков падения соседских снарядов (очень израильский случай). И вам повезло, если только звуков. Мне – повезло.
- Голод (не израильский случай, но это не повод его исключать).
- Изгнание из страны по какой-либо причине, включая политическую.
Короче, иногда это блажь. Иногда — продуманное и полезное решение. Иногда это решение вынужденное. Иногда альтернативный выход — тюрьма или смерть. А иногда множественная эмиграция — отдельный вид кайфа, замешанный на ощущении свободы.
Ну, вот бежишь ты из России в Париж? Отлично, там и оставайся. Но некоторым неймется. Ознакомление с биографиями великих и известных разных эпох дало ощущение, что Марина Цветаева, Василий Кандинский, Иосиф Бродский – гении, пережившие множественную эмиграцию – страдали не совсем от нее. А Лимонов, мастерски метнувшийся из Нью-Йорка в Париж — жив, здоров и успешно публикуется.
Изгнанные за аморалку
Хейтер, возжелавший попрыгать на ваших костях, обязательно скажет о вас: вы аморальны. Вы меняете страны, как перчатки. Это потому (скажет, повторяю, хейтер), что вы не можете уживаться ни с людьми, ни со страной. Вас отовсюду гонят. И оттуда-де выгнали, и отсюда (в этом месте можно устроить себе маленький праздник, попросив доказательств). Менталитет нашего человека таков, что склонность к перемене мест – скорее плохое свойство, чем хорошее. Ишь, разошелся. Поездил – дай другим.
Фото Ната Потемкин
В обществе вообще не любят выскочек. У работодателей человек, склонный к перемене мест, называется jumper. В общем, нигде таких, как мы, особо не жалуют.
Лично меня нравственный бекграунд эмиграции не интересует потому, что опыт смены трех стран подсказывает, что бекграунд этот может быть любым.
Для меня это — ничто иное как попытка прожить несколько жизней сразу. Запихнуть в одну осязаемую линию судьбы целый ряд возможных инкарнаций. Или реальностей — в одну настоящую реальность. Это, несомненно, сложно. Это гарантирует перегрузки и эмоциональное выгорание. Отрицательный опыт. Психологические травмы. Как армия, рождение первенца или экспедиция в Антарктиду. Однако это и новый прекрасный опыт (который не купишь ни за какие деньги), и впечатления, которых вы не получили бы в ином случае. Часто это – путь к успеху, который на прежнем месте был исключен.
Иногда это делается в порядке компенсации, когда та или иная психотравма отгрызла у вас кусок жизни и вам логично хочется возмещения убытков. Тогда эмиграция — даже не особо успешная, воспринимается ее главным героем как реванш.
Знаете бородатый анекдот о том, как геймер садится впервые за руль и спрашивает: “А сколько у меня жизней?”.
Сколько их у вас — вы можете решать сами. Хочу сказать: это греет.
Почему они боятся
Потому что:
- Опять с нуля (обнулятся все скиллы и весь опыт, доставшийся столь недешево).
- После первой эмиграции я так и не восстановился.
- Сломаю себе жизнь (если у вас возникает такая мысль, это означает, что при первой эмиграции вам, мягко говоря, не повезло).
Тот, у кого первая эмиграция была легкой и счастливой, как правило, уверен в том, что и вторая будет такой же (и уверенность эта, конечно же, ровно ничего не означает).
- Возраст.
“До тридцати вы существуете на энергии, обусловленной вашим юным возрастом, и это дает вам возможность создавать бесчисленные отношения, пробовать, бросать и снова пробовать, верить в себя и так далее. После 30 это намного сложнее”, – говорил мне знакомый психотерапевт. Кстати, полезная и востребованная за границей профессия. Всегда много клиентуры.
Собственно, о возрасте хотелось бы сказать отдельно. Последние несколько лет меня приводит в ужас фраза: « в моем возрасте — а мне 27…».
Одно из ярчайших различий, бросающихся в женские глаза: возраст у женщины существует только в бывшем СССР. Только там ты в 30 полный хлам, больше нигде. Я считаю, этот факт требует отдельного изучения культурологов, антропологов, медиков, историков, психологов и представителей других смежных профессий.
- Потому что вы – выжатый лимон.
Little party never killed nobody
Наши предки нам соврали: переезд не равен двум пожарам. Переезд равен одному выкинштейну. Именно потому, что в другую страну вас пустят с одним чемоданом и именно в него должно уместиться все ваше имущество. Интересно, у скольких повторных эмигрантов есть, скажем, альбом с детскими фотографиями?
Даже если вы не умеете совершать акт глобального избавления от материального и считаете, что сможете перевезти в другую страну контейнер со своим барахлом — после того как вы уже сделаете это однажды, ваш энтузиазм будет сильно подкошен.
“Костей не соберешь”, — говорили мне родители в начале 90х, когда я собралась, кажется, в Москву.
Кости — не проблема. Что же проблема?
Русский человек привык постоянно оборачиваться в поисках трагедии.
Если трагедии нет, стоит поискать подвох.
На спецфорумах для эмигрантов часто встречаются сообщения: что делать, я 2 года назад прибыл в страну и у меня, извините, депрессия. «У вас не может не быть депрессии, — отвечают ему старожилы, — все в порядке, вы только что прибыли в страну, ваше состояние обусловлено факторами, о которых все мы знаем не понаслышке».
Слаб человек.
И особенно он слаб перед грандиозным марш-броском по инстанциями. Это то общее, что присуще всем странам. Различие — в сути самих инстанций. В Израиле и Штатах они как минимум разные. Люди, сочиняющие простыни текста о «жуткой» израильской бюрократии, на самом деле, правы – однако они, скорее всего, никогда не получали вида на жительство в России. Тогда им было бы с чем сравнить.
При обсуждении потенциальных трудностей почему-то всегда забывается главное: мы берем с собой себя и те свои проблемы, которые считаем следствием проживания в “той ужасной стране”, из которой бежим (или цивилизованно улетаем).
Волноваться вообще вредно, а в данном случае и бессмысленно: умеющий зарабатывать заработает в любом месте, не умеющий – не заработает, если не научится. Сбежавший от судебного иска в следующей своей стране чудом приобретает аналогичный. Никакой магии, сплошная карма. Люди, склонные обманывать других, не потеряют этой склонности при пересечении границы; может, даже приобретут дополнительные навыки.
И иногда стоит ехать только для того, чтобы это понять.
Если человек по прибытии в Израиль пару лет профессионально мыл полы, в нем сильны опасения, что по прибытии в следующую страну он займется тем же, невзирая на полученный опыт и изученный иврит.
Почему-то принято считать, что все, чего ты достиг там, при переезде на другое пмж, обязательно должно обнулиться. Данный миф легко разбивается о банальную логику.
Человек, хоть раз поменявший страну проживания — уже другой. И именно по этой причине с ним сильно вряд ли случится ровно то же самое, что и при первом переезде. Вовсе не факт, что с ним теперь обязательно будет происходить только хорошее. Но точно другое.
Тепличность или нетепличность эмиграции в каждом последующем случае зависит от ее причины.
Проблемы всегда одинаковы. Это:
— недвижимость (если вас не приютили родственники);
— легализация (если вы не в Израиле и не приехали по закону о возвращении);
— поиск работы (если вы переезжали не из-за контракта);
— наращивание базы знакомых и круга друзей с нуля заново (если вы не гражданин мира, у которого в любой стране есть друзья);
— язык (если вы не полиглот).
Пробежав глазами список, я понимаю, что это — все то же самое, что я проходила в первом и втором случае. Никто не говорит, что это было приятно. Но это точно было не смертельно.
Менталитет от страны к стране менялся, мягко говоря, по нарастающей. На смену Израиля с мощной бюрократией пришли Штаты с мощной юриспруденцией и своеобразной (скажем мягко) медициной.
Москва не верила слезам, Израиль верил исключительно слезам, причем слезам, пролитым конкретно над ведром и тряпкой, а Нью-Йорк не верит ничему вообще. Зато поверил в то, что эмигранту все-таки необязательно мыть полы первые пару лет.
Навыки, которые пришлось прокачать
— Умение принимать помощь и при необходимости просить о ней. Это сложнее, чем кажется.
— Недоверие к первому встречному (и второму тоже).
— Умение стоять за себя (в психологическом и юридическом смыслах, в России этот смысл – немного другой).
— Умение отвлекаться от проблем, не застревать в них, даже когда их много.
— Умение посылать на известные буквы оптом, то есть сразу крупные партии «доброжелателей».
— Умение находить выход там, где его нет. Даже там, где его нет — он есть.
— Осознание необходимости носить шарф и пить иммуномодуляторы (адекватная медицина из всех трех стран присутствует только в Израиле).
Если же говорить о конкретике двух непокоренных мною стран (ибо ни одну страну нельзя «покорить», это идиома из разряда одного переезда и двух пожаров), то тут мне пришлось иметь дело с популярной на Земле Обетованной легендой о двух ведрах израильских… эээ… экскрементов, которые обязательно якобы должен съесть каждый репатриант, и в первые же сутки найдутся люди с ведром и ложкой, желающие вам их скормить, чтоб не отступать от традиции. А 4 года спустя — сравнить эту легенду с легендой об американской мечте. Все-таки, Израиль строился евреями для евреев. А Америка – всеми и для всех. Так что все логично.
Раскидистые деревья
Израиль очень сильно завязан на национальной идентичности. Америка представляет собой средоточие интернационализма. Если вы хотите остаться в Америке — вам могут помочь, могут не помочь, но ваше желание остаться будет встречено с пониманием. Они же сами остались, отчего бы это им вас не понять.
Если же вы, не будучи евреем (это ключевое) хотите остаться в Израиле, волна благоприятстования вам не будет, мягко говоря, столь очевидной. Обязательно найдется… леди, решившая, что вы хотите задарма пролезть в евреи.
Из того, чего нет в Израиле, здесь есть огромные раскидистые деревья. Именно они в первый день, кстати, и зацепили, вовсе не Эмпайр Стейт Билдинг.
Фото Ната Потемкин
Если говорить жестко, то помощь (любая, даже кофе попить) в Израиле бывает бесплатной только в том случае, если действие происходит между очень близкими знакомыми. С ними у меня действительно было бесплатно. Возможно, тут просто так совпало, что мои близкие знакомые по совместительству являются отличными людьми. Здесь, в Штатах, людям принято помогать просто так, независимо от степени близости. Причем, с социальной точки зрения это вообще никак не обоснованно.
В Израиле крайне сложно жить без документов и работать без статуса. Скажем прямо, это вообще почти невозможно. За исключением суданских беженцев и единичных русских дам, я лично не видела ни одного человека, живущего и работающего в Израиле без статуса. Говорят, такие есть. Но они – большая редкость. Они сидят со стариками и моют те самые полы, боясь депортации. Нет, тут-то нелегалы тоже ее боятся. Но их в разы больше. Да и территорию Америки если расправить, то в нее Израиль можно завернуть раз двести, и еще место останется.
То есть, в Израиле практически все при документах и при работе. Жестко заняты, мало пьют, что логично, ибо при такой погоде много не выпьешь. Все так или иначе евреи или почти евреи. Социальные гарантии для них совершенно точно существуют. То есть, чтобы остаться в Израиле без работы, без дома и без денег — надо сильно постараться и устроить такую антисоциальную провокацию, что все равно без дома не останешься, потому что будешь сидеть.
В Израиле если ты должен банку или был судим, тебе могут закрыть выезд из страны. В Америке никто никому и никогда не может закрыть выезд из страны, набери ты хоть пятьсот кредитов. Но могут закрыть въезд. Даже безо всяких кредитов.
В Америке, чтобы остаться без жилья, стараться тоже нужно, но сильно меньше.
Схема получения различных социальных льгот при этом — проще. Бюрократии по сравнению с Израилем (sic!) нет вообще. Чтобы жить в Израиле, нужно быть евреем, внуком еврея, женой еврея или мужем еврейки, сыном еврейки. Чтобы жить в Америке, нужно иметь въездную туристическую визу и очень хотеть там жить.
При этом в Израиле жить тебя учат, а в Америке — как-то нет. При этом помощь в Израиле внезапно может оказаться небесплатной, а тут с этим как-то более по-человечески. Я пытаюсь найти логику и не могу. Как вариант — все-таки в Израиле более жесткий восточный менталитет. Более специфическая среда. Израиль — страна репатриантов. Америка — страна эмигрантов. Внутри Израиля периодически бомбят. Америка бомбит в основном снаружи. Короче, я не знаю, почему здесь наркомана под сильным кайфом несут с Брайтона в укромное безопасное место, а в Тель-Авиве все они валяются в Ган-а-Хашмаль по одиночке или штабелями. У меня нет ответа.
В Израиле практически все социальные инстанции связаны друг с другом. Предприятия тесно обмениваются информацией с пенсионным фондом, платят соцстраху, соцстрах держит в кулаке все выписки с твоих счетов и в курсе, с кем ты живешь (прощай, пособие для матери-одиночки, если в твоем доме заподозрят наличие мужских тапочек).
Справка о состоянии банковского счета является обязательным документом для предоставления в любую практически инстанцию кроме разве что больничной кассы. Тут состояние твоего счета интересует только сам банк, при условии, правда, что ты не совершаешь подозрительных транзакций. С кем ты спишь – вообще никого не волнует, если он не списывает твое содержание с налогов.
Инстанции в США разделены законодательством и функциями: загс — отдельно, налоговая — отдельно, клиника — отдельно, офис — отдельно. Они не пересекаются и друг другом не интересуются. Зато здесь не платят вновь прибывшим корзину. Однако в Израиле банковский счет не может открыть негражданин, а тут — вполне.
Уже находясь здесь, мне захотелось (такой каприз, знаете ли) выплатить в Израиле кредит. У меня был когда-то давно, года полтора назад, взят кредит и в его счет с моего счета каждый месяц аккуратно сходили выплаты. Они сходили так аккуратно, что банк это не беспокоило. Сумма на счету была достаточной для того, чтобы отдать кредит полностью и мне, представьте, захотелось его отдать. Нет, вы не можете представить себе, как это было.
Каждую ночь. В три часа. Под покровом темноты (в силу разницы во времени) я звонила в свой банк, а они не брали трубку. В интернете и в приложении опция «выплатить ссуду» отсутствовала как факт. То есть, закрыть свой счет можно было, а выплатить ссуду – нельзя (речь идет, напоминаю, о стране победившего хайтека). Дозвониться до них было невозможно, имейлы они читали вяло. Это длилось примерно месяц. Потом я просто написала в Израиль одной знакомой женщине, дала ей все явки, пароли, кодовые цифры счета и попросила позвонить с израильского телефона ко мне в банк и сказать, что она — это я. Это заняло менее одного дня; кредит я, то есть она, выплатила полностью. Американцы, кому ни расскажу, все очень смеются. А мне вот не смешно.
Иногда я думаю, что израильтяне такие жесткие ребята потому, что если они расслабятся — их сожрут. Но тогда же я и поправляю себя, вспоминая, что сложнее всего сожрать равнодушного, а в Штатах их точно больше.
И если в Израиле к моему шефу пришел жаловаться украинский посол и получил от ворот поворот под эгидой того, что мы свободная страна и его подчиненная может говорить на ТВ что хочет, то в Америке он бы просто не посмел прийти.
В любой стране мира любой человек может сделать тебе что угодно хорошее и любой же — что угодно плохое. Один и тот же человек может сделать тебе сначала что угодно хорошее, а потом что угодно плохое. Здесь, как раз, нет различий.
«Я это пережил»
Ната Потемкин. Фото из личного архива
Вторая, третья и так далее эмиграции — всегда дополнительный экспириенс. С английского это слово еще можно перевести как “переживание”: “я пережил это”. А следовательно, победил.
В еще одном бородатом анекдоте просили не путать туризм с эмиграцией. Думаю, что множественная эмиграция — это еще один путь пережить сабж как туризм.
У кого-то рождается один ребенок, а у кого-то пять. Но каждого надо поднимать с нуля, каждого. То же и со странами. Тут я почти готова допустить пафосное обобщение на тему того, что страх эмиграции — суть страх жизни.
И, что и в Америке, и в Израиле совершенно одинаково — с тобой радостно разговаривают на улице незнакомые люди.
— What? — я вынимаю наушники, когда на выходе из метро ко мне с чем-то обращается незнакомый длинный черный парень.
— I just wanna say Hello.
Читайте также на ForumDaily:
Результаты розыгрыша грин-карт: советы и правила
11 советов, как реализовать себя в иммиграции
Личный опыт: почему эмиграция не выход
Ваши права: 10 важных советов от службы защиты иммигрантов США
Три истории наших иммигрантов, попавших в США в тюрьму для нелегалов
Как я стал гражданином Америки: процесс натурализации от А до Я
Подписывайтесь на ForumDaily в Google NewsХотите больше важных и интересных новостей о жизни в США и иммиграции в Америку? — Поддержите нас донатом! А еще подписывайтесь на нашу страницу в Facebook. Выбирайте опцию «Приоритет в показе» — и читайте нас первыми. Кроме того, не забудьте оформить подписку на наш канал в Telegram и в Instagram— там много интересного. И присоединяйтесь к тысячам читателей ForumDaily New York — там вас ждет масса интересной и позитивной информации о жизни в мегаполисе.
Выбор редакции
