Как лечиться в США и получать за это деньги

Ни для кого не секрет, сколько стоит частная медстраховка, что нужно для того, чтобы получить Medicaid, и какие ментальные дебри приходится преодолеть, чтобы понять, где и что страховка покрывает, а где все-таки платить.

Фото: Shutterstock

И пока мы здоровы, нас это не интересует, а когда мы больны — нет времени вдаваться в подробности.

Один из путей — я хочу подчеркнуть, это лишь “один из” путей использования существующей системы себе на руку и ни в коем случае не панацея от всего, что можно и нельзя вылечить, — исследования, привлекающие для работы пациентов-волонтеров.

У вас не проверяют ни статус, ни страховую карту. У вас не требуют денег. Более того, платят здесь — вам.

Хотя, конечно, в социуме популярен подтекст “нас используют”, не без этого.

Речь идет о тестировании медицинских препаратов на людях. Сразу приходит на ум куча ассоциативного материала. Мифы о том, что стремящиеся к мировому господству жаждут изменить человека на генетическом уровне, чтобы потом легко и просто его завоевать. Куча фильмов о том, как вредны клинические исследования, и как они из здоровых делают больных. Все это пандемия и испытания вакцин от COVID-19 только подогрели.

Нет, здесь не будет рекламы исследований и не будет ни одного ни позитивного, ни негативного эпитета в их адрес. Будет голая информация о том, как действительно проходят такие исследования, что они дают науке, и что – своим непосредственным участникам.

FAQ

Что это такое?

Фармацевтические исследования проводятся по всему миру уже более чем полувека и претерпели за это время массу технических, этических и правовых коррекций в пользу пациента, однако то, что осталось неизменным, — да, в ходе этих исследований препараты действительно тестируются на людях.

Если бы они на людях не тестировались, человечество получило бы гораздо больше неприятных сюрпризов, чем оно уже получило. Людей, на которых проверяют клиническую картину или действие препарата, можно грубо назвать “подопытными кроликами”, а можно и волонтерами, помогающими науке и извлекающими из своей деятельности финансовую компенсацию.

Кто этим занимается?

Великое множество как государственных, так и частных клиник. Львиная доля таких исследований проводится в больницах. Чем больше организация, тем большее количество исследований она способна провести и тем выше уровень разнообразия таких исследований. И тем круче оборудование.

Кому это нужно?

Фармацевтическим компаниям, заинтересованным в разработке новых препаратов. Потребителям продукции фармкомпаний, ибо спрос рождает предложение. Погодите, это не весь список. Еще это нужно пациентам, которым долгие годы прописывали “не то”, которые перепробовали все возможные лекарства и поняли, что от их недомогания не помогает ничего (мигрень особенно славится отсутствием выхода из положения), которым уже нечего терять и поучаствовать в тестировании препарата для них — последняя надежда получить хоть что-то, что работает.

Ты — мне, я — тебе

Этот принцип в исследованиях работает на полную катушку. Вы предоставляете свою кровь, мочу, слюну для анализов, отвечаете на вопросы о своем самочувствии очень большое количество раз, ваш организм возможно (и далеко не факт, что это действительно случится) вынужден потерпеть побочные эффекты от нового лекарства. Это то, что даете вы. Что дают вам: вероятное излечение вашего недуга, медицинскую поддержку в случае побочного эффекта, и… материальную компенсацию.

Почему это оплачивается?

Потому что вы тратите на это свое время, в первую очередь. И ресурс. Ваша возможность быть человеческой единицей, высказывающей мнение, на которое в числе прочих будут ориентироваться разработчики лекарств — это ресурс. Это общая практика, так делается везде.

Иногда, чтобы поучаствовать в исследовании, человек вынужден пропустить рабочий день, а иногда ему по условиям самого исследования требуется сопровождающий или такси. Все это клиника компенсирует, а пациент ставит подпись “получил деньги”.

Кем это оплачивается?

Теми, кто спонсирует определенные исследования. В разных клиниках это разные люди. Стоимость участия в исследовании каждого пациента изначально заложена в бюджет.

Как это оплачивается?

Тоже по-разному. Участие в программе исследования депрессии стоит, например, $50 за сеанс. Сеанс длится час, и вы ничего не употребляете. На самом деле, ряд других исследований сопровождается именно приемом препарата. В таблетках либо внутривенно.

Кто узнает о том, что вы участвовали в этих исследованиях?

Никто. По условиям совершенно официального договора, который вы подписываете, эта акция абсолютно анонимна. Даже в телефонном опросе вас будут называть вашим анкетным кодом, поскольку вашего имени опрашивающие не знают и знать не должны.

Риски

Изменение самочувствия в худшую сторону и побочные эффекты препарата.

Этого никто ни от кого не скрывает, человека всегда предупреждают о том, что теоретически может с ним случиться и подробно опрашивают об ощущениях во время процедуры.

Именно для выявления побочных эффектов (в числе прочего) исследования и производятся.

Бывают ли такие случаи?

Бывают. Медперсонал первым заинтересован привести вас в чувство, если это случится. Клиника несет ответственность за все, что происходит внутри нее. Если же вы не принимаете препаратов по условиям исследований, то и о побочных эффектах речь не идет.

«А что, если меня посадят на наркотики?»

FDA контролирует весь процесс синтеза всех апробируемых лекарств. Без его зеленого света исследование не начнется и препарат в аптеки не поступит.

То есть, я могу вот так просто прийти, и меня вот так просто возьмут для участия в исследовании?

Нет. Вас возьмут участвовать в исследовании определенной болезни только, если вы ею уже больны — и для того, чтобы это выяснить, вас предварительно обследуют (опросят, осмотрят). Иногда принять участие в исследовании рекомендует ваш же лечащий врач.

Как это происходит? Пациент жалуется на то, что ему ничего не помогает, врач предлагает еще один вариант — определить, помогают ли ему новейшие разработки, опытным путем. Участие в исследовании, разумеется, только добровольное.

Кто участвует в таких исследованиях?

Большинство волонтеров — люди от 50 лет. Однако на исследование мигрени, например, допускаются люди от 18 лет — эта болезнь свойственна всем возрастам, к сожалению.

Для разных исследований нужны разные люди, в больницах есть и педиатрические исследования. Детская онкология, аутизм, нарушения слуха — все это исследуется, и посредством участия волонтеров в том числе. Родители дают согласие, если ребенок несовершеннолетний.

Как это делается

Если вы думаете, что вам нужно или вы хотели бы принять участие в таких исследованиях, то существует централизованный правительственный сайт, на котором делается поиск как по заболеванию, так и по месту вашего жительства. Там вам укажут ближайшую клинику, занимающуюся именно вашей проблемой.

Также вы можете зайти на сайт любой отдельно взятой клиники и спросить все, что вас интересует.

На любом фронтдеске вы можете сказать, что вы интересуетесь clinical trials — и вам ответят, проводятся ли такие исследования, и в какой области. У вас может не быть медстраховки (никакой), вы можете быть в статусе туриста — однако, при условии, что вы участвуете именно в исследованиях, это не будет проблемой.

Что происходит дальше

Решение о выходе либо невыходе препарата на рынок принимает FDA. Всю информацию об исследовании спонсоры отправляют в Food and Drugs Administration еще до того, как исследования начнутся. Спонсоры делают подробнейший отчет о том, чего они ждут от этого лекарства, чего они ожидают во время исследования, какие требования предъявляют к составу и т. д. FDA могут разрешить или не разрешить эти исследования. И только после этого фармкомпания ищет клинику для воплощения исследований. После того, как исследование завершено, все данные также посылаются на обработку в FDA. Это огромное количество сведений, полная база всех возможных побочных эффектов, данных и самочувствии, и только если все они в пределах нормы — администрация принимает решение выпустить препарат на рынок.

Побочные эффекты

Светлана Нетребчук, координатор одной из клиник, проводящих исследования, говорит, что побочные эффекты — довольно частый случай, и в этом нет ничего удивительного: «Во-первых, это обговаривается на первом визите, на скрининге, мы предоставляет пациенту полную информацию на его языке (обычно она на английском, но если человек не читает по-английски, мы всегда предоставляем на его родном), мы всегда рассказываем о побочных эффектах данного препарата. Это обговаривается сразу, и человек должен быть согласен. В стартовой информации для пациента расписано все — и то, что мы собираемся делать на каждом визите, и побочные эффекты от данного лекарства. Если человек не дает своего согласия на первом визите, мы прекращаем с ним работать. Никого не обманываем и ни от кого ничего не скрываем. Наша обязанность — сказать о негативных моментах в первую очередь.

Если у человека начинается тошнота, рвота, головная боль, лихорадка, индивидуальная непереносимость какого-то компонента — пациент нам обязан либо позвонить и как можно быстрее сказать о том, что произошло, либо мы сами видим, что что-то не так.

Кроме того, далеко не каждый человек подходит для исследований — мы находимся в жестких рамках критериев возраста, пола пациента, перенесенных им ранее заболеваний.

Аллергии в этот список входят. И если человек не подходит по этим критериям или есть малейший риск нанести ему вред — мы даже брать его не будем. Мы никогда не подвергнем человека опасности сознательно. Мы ему, скорее всего, откажем на первом визите. Но обычно в качестве побочных эффектов мы все-таки имеем головную боль или какие-то параллельные недомогания, не связанные с приемом препарата — простуду, например, случайно подхваченную, или аварию… Если же это все-таки точно побочный эффект от препарата, мы обсуждаем целесообразность дальнейшего участия пациента в исследовании и направляем его к специалисту более узкому, способному проанализировать ситуацию.»

Личный опыт

Георгий, фамилию просил не упоминать, 50 лет, проходил очень длинный список исследований в 2003-2007 годах: «Я участвовал в таких исследованиях в Канаде и в Англии, в 2003-2007 годах, в США не принимал участия. На мне в числе других людей планировали тестировать препарат для лечения астмы. Я сдал кровь, мочу, у меня проверили рост и вес, я заполнил анкету. По условиям исследования человек, тестирующий препарат, должен быть от 18 до 45 лет, и не должен иметь лишнего веса. Кардиограмма и давление. Я был там несколько раз по нескольку часов, самое долгое время, которое я там провел — 8 часов за одно посещение — это был предварительный экзамен, скрининг. В результате я попал в резерв — то есть мои данные взяли на тот случай, если кто-то сойдет с дистанции в этом исследовании, тогда я буду запасным.

В данный момент я жив-здоров, но я хотел бы сказать о других участниках исследований. У меня возникло ощущение, что люди туда приходят за материальной компенсацией и им важно не столько помочь науке, сколько заработать. Есть и настоящие волонтеры, но их процент невысок.

Участвовали большей частью эмигранты. Студенты. Люди, сидящие на велфере. Этнические меньшинства. Родители многодетных бедных семей. Native people практически не попадались.

От $700 до $1000 пациенты зарабатывали на таких исследованиях в Канаде. Если взять несколько исследований, можно было накопить денег на старт собственного бизнеса или на машину – и очень часто мои коллеги-пациенты так и делали.

Более 4 тысяч фунтов стерлингов такие исследования стоили тогда в Англии.

В результате Исследования послеоперационного заживления — на мне проверяли действие какого-то заживляющего препарата — потерял чувствительность слизистой рта и внешнего кожного покрова на некоторое время.

Однажды на несколько секунд потерял сознание. Но мне тут же привезли коляску, поухаживали за мной. В том study я сдал в общей сложности 700 с лишним миллиграммов крови.

Там людей разделяют на тех, кто принимает плацебо, и тех, кто получает настоящий препарат. Кто что получит — врачебная тайна.

И те, кто принимает плацебо, однозначно никакого вреда для здоровья не получают. А тот, кто принимает реальный препарат, может что-то и почувствовать.

Законодательство сильно отличается в этих странах: Канаде между исследованием одного и того же человека должно пройти в районе месяца (28 дней), а вот в Англии — минимум 56 дней.

Есть такие персонажи, которые изловчаются и участвуют сразу в 2 исследованиях: на тот момент в клиниках не было общего компьютера. Но это было уже давно; думаю, с тех пор ситуация изменилась. Этим пациент делает хуже и себе, и исследованию.

Как я лично отношусь к такого рода исследованиям? Если это добровольно — почему нет? Каждый несет ответственность за свои решения. Мы же можем, например, жертвовать органы после гибели в ДТП. Почему нет-то? Я участвовал во множестве таких исследований, и сейчас вы со мной разговариваете, правильно? Условия исследований, кстати, всегда были хороши. Как в санатории там было, примерно».

Читайте также на ForumDaily:

Как восстановиться в Майами после родов?

Израильский доктор об аллергиях и медицине в Израиле и США

Выжить без страховки: как получить медицинскую помощь в США и избежать огромных счетов

Личный опыт: почему вызывать врача в Америке бессмысленно

Личный опыт. Как мы лечили ребенка в США

Хотите больше важных и интересных новостей о жизни в США и иммиграции в Америку? — Поддержите нас донатом! А еще подписывайтесь на нашу страницу в Facebook. Выбирайте опцию «Приоритет в показе» —  и читайте нас первыми. Кроме того, не забудьте оформить подписку на наш канал в Telegram  и в Instagram— там много интересного. И присоединяйтесь к тысячам читателей ForumDaily New York — там вас ждет масса интересной и позитивной информации о жизни в мегаполисе.