Доктор Игорь Бранован: «Мы как община стараемся повзрослеть и стать полноправными членами мирового еврейства»

Кандидаты Американского Форума
на выборы во Всемирный Сионистский Конгресс
Доктор Игорь Бранован:
«Мы как община стараемся повзрослеть и стать полноправными членами мирового еврейства»

Игорь Бранован — врач, исследователь, общественный деятель. Один из создателей Американского Форума Русскоязычного Еврейства (RAJI), член Исполкома и Совета директоров Всемирной Сионистской Организации (ВСО), вице-президент Всемирного Форума Русскоязычного Еврейства, президент Американского Форума Русскоязычного Еврейства, президент исследовательской и гуманитарной организации «Проект Чернобыль».
– Мы — сионистская организация — поставили перед собой задачу провести как можно больше наших представителей на Всемирный Сионистский Конгресс.

– Как вы хотите распорядиться этими голосами?
– Во многом ответ содержится в названии созданной нами 8–9 лет назад организации — Russian American Jews for Israel (RAJI). Тогда наиболее активные представители русскоязычных евреев в Америке осознали, что — хотя мы составляем существенную долю американской еврейской общины (примерно четвертую часть евреев страны) — наше политическое влияние ничтожно. Отчасти это объясняется объективными причинами: мы просто не доросли социологически, и должно пройти время, прежде чем новичок сможет войти в сложившиеся общинные структуры. Кроме того, это связано с материальным цензом: членство в Совете директоров солидной организации предполагает солидные финансовые взносы.

– Но ведь многие русскоязычные евреи очень неплохо стоят…
– Это правда. Разница в том, что у нас хорошие зарплаты, а у них хорошие доходы. И когда мы делаем пожертвование, то выделяем некую сумму из своего семейного бюджета, в каком-то смысле отрываем деньги от собственных детей. Другое дело — богатые американцы, имеющие семейные фонды, отчасти предназначенные для подобных отчислений.
Плюс к тому нам, выходцам из Советского Союза, чужда культура пожертвований. Есть и еще один момент. Американская еврейская община имеет казну. Она распределяется между давними игроками. Новичка, претендующего на свой кусок пирога, они принимают в штыки.
Я говорю конкретно о ВСО. Наша задача — проводить свою политику в ВСО: мы не готовы дробить Израиль на кусочки — не согласны на передачу земель арабскому населению, не согласны на малейший отход Израиля от еврейского характера государства. В этом мы серьезно расходимся с подавляющим большинством американского еврейского истеблишмента, которое считает нас ультраправыми.
На самом деле у нас своя позиция. Во внешней политике мы весьма правые, но во внутренней, социальной политике мы вполне левые: выступаем за права женщин, за разрешение абортов, за социальную помощь. Зато, когда речь идет о защите общества от преступников, мы очень правые, и в отношении к смертной казни мы правые.
Наша неоднозначность вызывает настороженность американской еврейской общины. Мы — за религию, но в синагогу не ходим…
В этих непростых условиях мы как община стараемся повзрослеть — обрести больше прав в структуре американского, мирового еврейства и конкретно в ВСО.

– И как вы осуществляете это взросление?
– Осваиваем хорошие манеры. Представьте себе форум из полутысячи евреев со всего мира, включая ведущих израильских политиков. Очень неглупая компания, скажу я вам. И пробиться на этот форум — дело непростое. Ведь мы и на бюджет посягаем, и мешаем многим. Так что нам потребовалось немало времени, чтобы понять, кто наши истинные единомышленники. Теперь знаем: это партия «Наш дом Израиль» («Исраэль Бейтейну»). Единомышленники — потому что эта партия защищает ценности, дорогие нам, и потому что ее лидер Авигдор Либерман не готов жертвовать ими ради временного успеха, как делают многие политики-популисты.
Восемь лет назад в ВСО прошли два наших кандидата — Дмитрий Щиглик и я. По всем показателям, нам было положено сидеть тихо и не высовываться. Но Либерман и его коллеги обеспечили нам участие в работе комиссии, чего удостаивается обычно представитель дюжины делегатов, а не пара, делящая одно место.
Это был аванс. Теперь мы обязаны продемонстрировать реальную силу.
К сожалению, в Израиле всегда неспокойно, помощь Америки ему нужна постоянно, и тут мы тоже должны сыграть свою роль — уже как американские евреи.
С одной стороны, получив места в ВСО, мы сможем влиять на политику самой этой организации, а с другой — успех на выборах в ВСО существенно повысит наши акции в американском еврейском истеблишменте и выведет на здешнюю политическую арену. Победа в ВСО даст нам дополнительные рычаги влияния.

– Вы стараетесь заполучить влияние на американской еврейской улице, зайдя на нее через Израиль? Почему бы не двинуться прямиком в американскую политику?
– Там еще больше толкотни, и мышцы в ней наращиваются десятилетиями. Зато работа с нашими израильскими партнерами, движение через Израиль дает нам возможность перескочить через несколько ступенек. Это мы и должны объяснить нашим землякам.

– Вот и объясните.
– Затрону лишь один аспект. Мы хотим, чтобы наши дети учились в еврейских школах и отдыхали в еврейских лагерях, программы которых специально на них настроены. Однако пока мы не имеем доступа к соответствующим фондам и не можем добиться того, чтобы для наших детей создавались специальные программы, чтобы в лагерях с ними работали русскоязычные вожатые из Израиля, чтобы были семинары по воспитанию лидеров для русскоязычной молодежи.
Дело тут не в языке. Дети, выросшие в русскоязычных семьях, кардинально отличаются от американских еврейских детей. У них больше общего с русскоязычным еврейским ребенком из Сиднея или из Киева, чем с ребенком из Бруклина.
Моя давняя идея: не стоит сохранять русскоговорящую общину — сохранять надо общину русских евреев. Но у нас пока на это нет средств.
Если мы добьемся влияния в ВСО, то обеспечим себе фундамент для планомерного общинного строительства.

– Как вы, доктор, стали строителем общины?
– Мне исполнилось 13, когда мы с родителями перелетели через океан и поселились в Филадельфии. Мои родители не были готовы долго терпеть меня дома и сразу отправили в школу. Но той осенью в школах Филадельфии была забастовка учителей, и родители решили отдать меня в Любавичскую иешиву.

– Видно, от Любавичей вы унаследовали не кипу, а боевой дух?
– Цицис я ношу в душе и свято верю, что тот, кто может, просто обязан что-то делать. Я убежден, что историю вершат личности. Бывает, что конкретному человеку или группе людей выпадает шанс кардинально изменить ход истории. Сегодня — наш день!

Беседовала Наоми ЗУБКОВА