Нью-Йоркский детектив рассказал, как поймал разыскиваемую за убийство россиянку

Виктория Насырова – жительница Бруклина, россиянка, обвиняемая в США по 31 эпизоду, а в России — по делу об убийстве. Надежда Форд — тоже, на момент происходивших событий, жительница Бруклина, дочь убитой в России женщины, напуганная приездом убийцы в Бруклин. Именно она обратилась к частному детективу Герману Вайсбергу, который обнаружил криминальный бэкграунд Насыровой и связался со своими коллегами в полиции Нью-Йорка.

В интервью ForumDaily частный детектив из Нью-Йорка рассказал о том, как женщина, обвиняемая в тяжких преступлениях в двух странах, была взята под стражу, и раскрыл интересные факты собственной биографии.

Читая материалы о Германе и о его агентстве Sage Intelligence Group, начинаешь понимать, что биография господина Вайсберга гораздо богаче, чем вообще можно себе представить. После 20-летнего опыта работы в полиции Нью-Йорка он основал агентство и лично участвовал в раскрытии длинного списка дел, связанных с вымогательством, коррупцией, торговлей наркотиками — уголовными делами высочайшей сложности. В недалеком прошлом он выполнял работу для Госдепартамента и спецслужб, связанную с исполнительной защитой.

Сейчас управляющий директор Sage Intelligence Group Services господин Вайсберг курирует следственную работу в поддержку сложных судебных процессов, корпоративной безопасности и исполнительной защиты от имени юридических фирм, крупных корпораций, малых предприятий и частных лиц.

Читая материалы о Германе и его агентстве Sage Intelligence Group, начинаешь понимать, что биография господина Вайсберга гораздо богаче, чем вообще можно себе представить. Фото из личного архива

«Это безумная история»

После этого списка единственный вопрос, который у меня возник: и что, у этого человека может найтись на меня время? Помимо того, что оно быстро нашлось, я оказалась совершенно очарована его умением вести беседу, обаянием, уважением к собеседнику, готовностью информационно помочь и другими позитивными для общения с прессой качествами, которые я могу очень долго перечислять.

— Что вы думали об истории Насыровой сначала, до расследования, и что оказалось после? Как изменились ваши представления об этом случае, когда вы занялись им непосредственно?

— Это безумная история. Пока я не проверил себя и не убедился, что ее действительно разыскивает Интерпол…

Меня можно понять. Масса людей проходит через мой офис, просит меня о помощи, и часто эти люди бывают эмоциональны, рассказывая мне о своих проблемах, и иногда эти проблемы вовсе не точно таковы, как они их описывают. Я должен проводить собственное расследование и доверять в первую очередь ему.

Слушая мисс Форд, я сначала подумал, будто бы… все несколько преувеличено. Однако, когда я выяснил, что Насырова действительно разыскивается за убийство в России, и в принципе не имеет права находиться здесь — я увидел проблему в ее истинном виде.

— Это разные истории: история в России с убийством и история в Америке без убийства…

— Я в курсе ее американских дел, знаю о том, в чем она замешана — отравления медикаментами и многое другое, но в процессе расследования я учитывал, в первую очередь то, что она в розыске Интерпола.

— Вы знаете, почему она находилась в психиатрической больнице (ForumDaily рассказывал о том, что Насырова была переведена из тюрьмы в лечебницу)?

— Я не знаю, почему она находилась в психиатрической лечебнице, но находиться она там может по многим причинам. Я ничего не знаю в этом смысле о Насыровой конкретно, но я знаком с общей практикой по этим вопросам и могу предположить, что человек, оказавшись в тюремном комплексе Rikers Island, может, например, заговорить о самоубийстве. Или попытаться нанести вред себе. Или попытаться нанести вред другим. По этим данным врач может решить, что человека следует отправить на время в лечебницу, и может впоследствии решить, что его уже можно вернуть в тюрьму.

— Это ваши предположения?

— Это довольно общая ситуация для людей, которые раньше никогда не были в тюрьме. Это может быть связано как с попыткой суицида, так и с коммуникацией с другими людьми, но это, опять-таки, предположение.

Шов на кресле

— Очень впечатлил рассказ о шве на кресле в машине, который помог вам поймать ее (из других информационных источников я узнала, что сначала Герман выяснил по шву, что это Крайслер, затем – что это черный Крайслер, затем узнал, сколько таких машин в Бруклине – авт.)

— Шов был маленькой частью расследования. Сейчас я вам покажу (разворачивает ко мне экран), у нее в Фейсбуке очень много фотографий, где она в отражающих очках. Вот, собственно, шов, как часть изображения. А если вы посмотрите на ее очки внимательно, то увидите все остальное.

Фото со страницы Виктории Насыровой в Facebook

Разумеется, я могу сказать, что это была черная машина, могу сказать, какой марки машина, очень много информации можно получить просто по виду заднего сиденья, но и в очках — смотрите — тоже отражение, по нему я делаю вывод о том, какая здесь панель, о том, что вот здесь, например, в очках отражается окно, рука, переднее сиденье, вещи — видите, сколько информации? Поверьте мне, для расследования было бы недостаточно одного шва.

Фото со страницы Виктории Насыровой в Facebook

— В вашей практике были похожие случаи?

— Никогда не было, и вообще каждый случай уникальный. Их множество, и все они отличаются друг от друга.

И даже если смотреть конкретно на ситуации поиска кого-то, кто подозревается в убийстве — очень необычная история. Я знаю эту работу, сталкивался в полиции, сталкивался здесь, это то, что я знаю досконально — и это необычный случай.

Фейсбук — помощь для детектива

— Социальные сети помогают вам в работе?

— О, да. Люди любят постить свои фотографии, рассказывать о себе. Но случай с Викторией был немного другим. Когда я понял, наконец, кто она и что за человек, оказалось, что этот человек совершенно не похож на свое изображение в Фейсбуке. Вот, посмотрите (показывает фото) — совершенно другой человек на фото, сделанном при задержании. Здесь, в Фейсбуке, она кажется худой, но реально это дама совершенно других размеров.

— В судебном документе есть информация, что она весит более 200 фунтов.

— Совершенно верно. Поэтому я сомневался и звонил своим коллегам в полицию, когда увидел человека, которого искал, в машине, которую искал, и все шло к тому, что именно Насыровой эта дама должна быть — но она отличалась внешне. Вот, смотрите, у меня на видео — ее туфли, и у нее на фото — те же туфли, та же парка с мехом, что и на фото в Фейсбуке. Это вот то, в чем конкретно Фейсбук мне помог, плюс то, о чем я уже говорил — но выглядела она по-другому, и я засомневался. Кстати, вот в ее очках отражаются дома в Бруклине, это тоже можно увидеть.

Фото со страницы Виктории Насыровой в Facebook

Другое дело, что многие люди публикуют в Фейсбуке свои корректные фотографии и пишут о себе много информации, и это хорошо для таких людей, как я.

— А у вас есть аккаунт в Фейсбуке?

— У меня много фейковых аккаунтов в Фейсбуке. Ну, все-таки я читаю своих друзей, и сына, и про футбол. Ну и рабочие нужды, разумеется.

И я понимаю, почему люди заводят аккаунты, и почему, например, президент делает твиты, но сам я — нет.

«Если человек не хочет быть пойманным, ему нужны большие деньги»

— Человек, которого легко поймать, и человек, которого трудно поймать, — чем они отличаются в своих каждодневных привычках и в стиле жизни?

— Если человек не хочет быть пойманным, ему нужны большие деньги. Крупный кэш, потому что по кредитной карте такие люди, как я, его отследят.

Ты поселился в отеле в Нью-Мексико или бежишь за границу — если нам нужно узнать, где ты, у нас есть способы.

Большие объемы налички или же огромное количество друзей, которые будут тебе помогать, вот что нужно.

Не каждого можно выследить, не каждого. Но опять же, социальные сети. Я, например, вижу, что кто-то очень любит свою маму. И я могу предположить, что в День Матери он придет к ней. Если ты связан еще с какими-то людьми, то тебя легко поймать. Но есть такие люди, которые не связаны ни с кем. Одинокие волки. Их поймать трудно. Вот ты в Бруклине с кем живешь?

— С мужем.

— Значит, придется прятаться и тебе, и мужу. Но в нашем веке технических приспособлений, где люди делают твит о своей жизни каждые 2 минуты, чекинятся в любимых ресторанах, их легко найти. Вот, например, даже Виктория.

На ее странице в Фейсбуке есть информация о ресторанах, кофе-шопах и пиццериях, которые она любила. В одном она даже делала чек-ин. Также быстро становится понятно, что она часто бывала в нескольких мексиканских местах Coney Island av., вот номера домов.

Например, если я знаю, что ты любишь то или иное кафе, я же в теории могу караулить там тебя всегда. Социальные сети делают мою работу достаточно простой.

— Я читала вашу биографию в интернете, она достаточно впечатляюща, теперь я понимаю, откуда кинематографисты берут свои сюжеты.

— Покупайте билеты. (Смеется.)

— Скажите, а как часто к вам за помощью обращаются представители русского комьюнити?

— Мои услуги достаточно дороги, это во-первых, во-вторых, я работаю непосредственно с юристами, адвокатами, и это могут быть и русские. Это могут быть любые люди с большими деньгами.

— В русском комьюнити могут быть люди и с большими деньгами.

— Я знаю! И среди русских юристов, кстати, также бывают очень толковые люди, я работал с ними.

— Что я должна знать о вашей работе в целом и в деталях?

— Частные расследования, должен сказать, помогают даже не вам, а вашему адвокату, в первую очередь. Бывают разные случаи, бывает, когда вам нужно отстоять свою честь в суде, докопаться до правды, и я здесь — часть закона.

Вам не следует записывать мой номер телефона, чтобы нанять меня и отследить кого-то, потому что тогда я отвечу вам: сначала поговорите со своим адвокатом.

В нашей работе важно не только уметь решать проблемы, но и уметь вовремя сказать, что данная проблема, например, нерешаема. Я очень люблю свою работу, она дает мне много общения с интереснейшими людьми, с великими людьми. Это лучшая работа в мире. Она состоит частично из слежки, поимки, задержаний; я лично их не делаю, потому что мы должны сотрудничать с полицейским отделом; кроме этого, мы проводим множество интервью, помогаем в принятии конфликтных заключений, решении проблем, долговременных расследованиях для юристов, мы делаем и защищающую работу тоже. Если ты продал пистолет и хочешь защиты полицейского — это не наш случай; мы прочно стоим на защите именно закона, и порой бывает, что человек, которым мы занимается, совершенно не заслуживает тюрьмы, и тогда мы стараемся восстановить справедливость. Мы делаем работу для людей, и мне это нравится. Мы должны говорить, в том числе, со свидетелями, и часто это разговоры в 2 часа ночи, потому что эти люди, например, работают на мусорных машинах — это наша работа, а не работа адвоката.

«Предпочитаю пользоваться мозгами»

— Портрет детектива в кино; насколько вы ему соответствуете? Вы владеете, например, боевыми искусствами?

— Я иногда их использовал, только не говори никому. (Смеется.) На самом деле, это неважно. Я предпочитаю пользоваться своими мозгами, это помогает в работе больше, чем пистолет или кулаки. Эта работа больше об уважении к людям, об общении с людьми.

— Опишите гипотетический случай обращения к частному детективу — как единственный выход для человека.

— Я готов еще раз повторить:

не платите деньги и не нанимайте частного детектива, если информацию, которую он добудет, не сможет использовать юрист.

Или если эта информация в итоге может вам же и навредить. Или если вы разводитесь — эту проблему может решить юрист без нашей помощи. Я не занимаюсь расследованиями того, где находится любовник вашей жены. Обращайтесь ко мне, если вам нужна серьезная защита закона, не тратьте тонны денег на случаи, которые адвокат может решить и сам, и на те расследования, которые не помогут в суде. Поговорите сначала с юристом, услышьте, что он вам скажет.

Это то, что я могу сказать о единственном выходе. Не нанимайте меня, когда у вас есть другие варианты.

— И все-таки, с плохими намерениями к вам иногда обращаются?

— Я понимаю тех людей (вне случая с Насыровой), которые приходят и просят меня о чем-то, чего я не делаю, под влиянием эмоций, стресса. Я в таких случаях всегда объясняю: вот смотри, вот это, это и это может сделать адвокат, а вот то, о чем ты меня, допустим, просишь, и вовсе противозаконно — и если ты начнешь движение в этом направлении, виноват будешь ты. Любая информация, полученная незаконно — прослушивание телефонных разговоров, взлом компьютеров… Впрочем, то, что это не поможет, обычно выясняется еще на стадии разговора с юристом.

Хотите больше важных и интересных новостей о жизни в США и иммиграции в Америку? — Поддержите нас донатом! А еще подписывайтесь на нашу страницу в Facebook. Выбирайте опцию «Приоритет в показе» —  и читайте нас первыми. Кроме того, не забудьте оформить подписку на наш канал в Telegram  и в Instagram— там много интересного. И присоединяйтесь к тысячам читателей ForumDaily New York — там вас ждет масса интересной и позитивной информации о жизни в мегаполисе.