Целители

Военная стезя доктора Владимира Гойхмана и его жены началась еще в июне 1941 года, когда они добровольно вступили в Красную Армию. С первого до последнего дня блокады — 900 страшных суток — в условиях голода, холода, отсутствия необходимого инструментария и медикаментов, под обстрелами и бомбежками провели они бесчисленное множество сложнейших операций. Филигранное мастерство Владимира и Эсфири позволило спасти сотни бойцов и часть из них вернуть в строй.

Гойхман был назначен заместителем главного нейрохирурга Ленинградского фронта, а потом — главным нейрохирургом 1-го Белорусского, куда прибыл вместе с ОРМУ-25. С этим уникальным специализированным подразделением он участвовал в битвах за Люблин, Познань, Лодзь и Варшаву.

Путь доктора Гойхмана был не только сложен и труден, но и опасен, как у рядового воина. Об этом говорят его ранения, одно из которых было особо тяжелым. После выздоровления он опять вернулся в строй, руководил действиями ОРМУ-25 в ходе боев за Кюстрин, при форсировании Одера и в Берлинской битве.

В победные дни доктор не раз вспоминал страшные времена ленинградской блокады, своих коллег, чьим оружием было искусство целителей, помогавшее им спасать от неминуемой гибели сотни тысяч бойцов и мирных жителей города на Неве. Гойхман, всегда помнивший о своем еврействе, в поверженном Берлине вновь перебрал в памяти соплеменников, как и он вынесших тяжкое бремя военно-медицинской службы на фронте. С ними он рука об руку работал в блокаде, и его прямым начальником был главный нейрохирург Ленинградского фронта генерал-майор Исаак Бабчин. Да и многие другие главные специалисты и выдающиеся врачи были евреями: главный терапевт фронта Элиазар Эдельштейн, заместитель главного хирурга Михаил Шрайбер, главный рентгенолог Самуил Рейнберг. Санитарное управление Ленинградского фронта возглавлял генерал-майор Давид Верховский.

В годы войны Советский Союз отмобилизовал и развернул против Германии невиданную по численности армию — 34 миллиона 500 тысяч человек. По сравнительно достоверным данным, почти две третьих этого количества — 22 миллиона — получили ранения и контузии. Только демобилизовано по ранениям было 3 миллиона 800 тысяч, а 2 миллиона 400 тысяч стали инвалидами.

Показательно, что уже после окончания военных действий в госпиталях долечивались 11 миллионов 400 тысяч солдат и офицеров. Это поистине колоссальные цифры, и их громадность познается лишь в сравнении. К примеру, у вермахта за время войны на Востоке раненые и больные составили тоже немалое число — 6,4 миллиона человек, но это все же в три с половиной раза меньше, нежели у Красной Армии. И совсем уж сравнительно невелики санитарные потери союзников: 651 тысяча солдат и офицеров в американской армии, 311 тысяч — в английской.

Для лечения миллионов советских солдат и офицеров был создан громадный и многоступенчатый аппарат военно-медицинской службы, включавший десятки тысяч разнопрофильных госпиталей: стационарных и передвижных, полевых, фронтовых и тыловых. Всю эту мощную и сложную структуру возглавляло Главное (впоследствии — Центральное) медицинское управление Красной Армии.

Региональные фронты и флоты имели санитарные управления, делившиеся на отделы: медицинский, ветеринарный и др. В полевых армиях функционировали санитарные отделы, состоявшие из соответствующих служб.

Во всех звеньях этого сложного аппарата многие ключевые посты принадлежали евреям, среди которых было 30 генералов медицинской и ветеринарной служб. В частности, заместителями начальника Главного медицинского управления Красной Армии во время войны были генерал-лейтенант Леонид Ратгауз, генерал-майоры Владимир Бершадский и Липа Ходорков. Главными специалистами вооруженных сил работали генерал-майоры Меер Вовси, Владимир Левит, Давид Энтин, а также другие старшие офицеры.

Основную задачу в организации оказания медицинской помощи и санитарного обеспечения войск выполняли санитарные управления фронтов и флотов. Их начальниками в ходе войны были евреи:

– генерал-майор Петр Бялик на Юго-Западном и 1-м Украинском фронтах;

– генерал-майор Макс Ицкин на 2-м Прибалтийском фронте;

– генерал-лейтенант Александр Песис на Балтийском, Ленинградском, Волховском, Карельском и 1-м Дальневосточном фронтах. Награжден 7 боевыми орденами, в том числе полководческим орденом Суворова;

– генерал-майор Борис Сигал на Волховском и 2-м Дальневосточном фронтах;

– генерал-майор Александр Соколов на Центральном и Волховском фронтах;

– генерал-майор Модест Шамашкин на Северо-Западном, 2-м Белорусском и 1-м Прибалтийском фронтах.

Начальниками Санитарного управления Балтийского флота были в разное время полковники Михаил Кривошеий и Владимир Баудер. Впрочем, можно перечислить еще немалую и блестящую плеяду евреев — организаторов и специалистов медицинской службы фронтового и флотского звена управления, но это заняло бы много места и превратилось бы в однообразный перечень званий и фамилий. Однако одного из них нельзя не отметить. Речь идет об Александре Александровиче Вишневском. На войне он был главным хирургом армий и фронтов. С 1946 года и до конца жизни в 1975 году генерал-полковник Вишневский бессменно занимал пост главного хирурга Советской Армии.

Велика также роль евреев в организации медицинского обеспечения общевойсковых, танковых, механизированных и авиационных армий.

Начальниками санитарной службы этих объединений во время войны были генералы Зиновий Волынский, Иосиф Ставицкий, Ефим Зенькевич, Борис Поляк, Симон Рейзин, Яков Шерешевский. Еще больше в этом звене санитарного управления таких, которые генералами не стали, как военврач 1-го ранга Давид Соколовский, начальник санитарной службы Приморской армии во время обороны Севастополя. Медслужбу Севастопольского оборонительного района тогда возглавлял военврач 1-го ранга Михаил Зеликов. Этот перечень также можно продолжать многократно.

Но особенно, думается, нужно подчеркнуть выдающуюся роль евреев — начальников госпиталей всех видов и рангов. Они, как никто другой, в невообразимо тяжких условиях фронта и армейского тыла сумели организовать эффективную первичную обработку, максимально быструю транспортировку и лечение раненых бойцов.

Наконец, велика и бесценна роль десятков тысяч евреев и евреек — врачей, медсестер и санинструкторов, непосредственно в районах боевых действий спасавших солдат и офицеров, которые были бы обречены на мученическую смерть, если бы эти люди не пришли им на помощь.

Тема участия евреев в медицинском обслуживании армии и флота необозримо велика, и в кратком очерке можно ограничиться только малым числом персоналий и примеров.

Вполне типична для военного медика судьба Рахмиля Синтинского, в начале войны — фельдшера отдельной огнеметной роты. Затем он стал батальонным фельдшером в 318-й стрелковой дивизии и в составе этого соединения прошел по дорогам войны. Бои за Новороссийск, Эльтингенский десант, Украина, Чехословакия, ранения, госпитали и снова фронт.

Яков Брусиловский — начальник медслужбы 24-го гвардейского казачьего полка, рейд по немецким тылам в Подмосковье. В составе 277-й стрелковой дивизии бои на Курской дуге и под Кенигсбергом, а затем — Маньчжурская кампания.

Геня Ткач — начальник медслужбы 11-й бригады морской пехоты во время прорыва блокады Ленинграда. Потом стала хирургом полевого госпиталя и завоевала репутацию одного из самых талантливых армейских хирургов.

Военврач 3-го ранга Иеремей Вольпе с первого дня войны на фронте в должности командира 407-го медико-санитарного батальона. В 1942 году во время прорыва немцев до последнего момента эвакуировал раненых, с остатками персонала занял оборону и последний патрон оставил для себя.

Военврач 3-го ранга Владимир Тышлер провел поистине уникальную операцию. В медпункт 232-го стрелкового полка был доставлен раненый, которому немецкая 50-мм мина угодила в бедро, но не разорвалась. Ее стабилизатор торчал на два сантиметра выше уровня кожного покрова, в любой момент мина могла взорваться. Ни условий для безопасности, ни специального инструментария у военврача не было, когда он приступил к операции. При помощи обыкновенного скальпеля Тышлер сумел извлечь мину.

Кадрового военврача Рафаэля Габовича первые разрывы германских снарядов застигли под Брестом. Раненый, он был захвачен в плен, но друзья передали ему документы погибшего украинца Филиппа Криворучко, и Габович уцелел. Однако прятаться за спинами товарищей не стал, организовал в лагере лазарет и выхаживал пленных. Кроме того, он сумел связаться с членом группы глубинной советской разведки и через него передавал все сведения о прибытии и нумерации германских частей. В 1944 году Габович бежал из плена, прошел проверку СМЕРШ и до конца войны сражался в составе 1-го Белорусского фронта.

И наконец, рассказ о полковом враче капитане Леониде Фреймане, который зимой 1945 года в составе передового отряда форсировал Вислу, на захваченном плацдарме развернул медпункт и приступил к обработке раненых. Немцы, между тем, не прекращали атак, не давая закрепиться и стремясь сбросить в Вислу подразделения передового отряда. Вскоре вышли из строя все офицеры. Тогда командование принял полковой врач Леонид Фрейман. Он грамотно и вполне успешно руководил действиями бойцов, не раз сам водил их в штыковые контратаки. Был ранен, но эвакуировался, только когда на плацдарме высадилось подкрепление и немцы были отброшены. За это и получил орден Боевого Красного Знамени военврач Леонид Фрейман.

Здесь весьма лаконично, почти конспективно рассказано о некоторых, впрочем, вполне типичных случаях из фронтовой практики рядовых военных медиков-евреев. Думается, у читателя не возникнет сомнений, что именно такими событиями и была наполнена жизнь на фронте подавляющего большинства этих тружеников войны.

В целом же вполне очевидно, что и на таком важнейшем участке военной деятельности, каким являлось санитарно-медицинское обеспечение боевых действий войск, евреи на всех уровнях, от Главного управления и до рядового фельдшерского медпункта, действовали талантливо, профессионально и самоотверженно.