Визит в школу

Разговор с небезразличными людьми
– Я директором школы быть не собирался, — ошарашил нас с Леонидом Бардом с первой фразы р. Ашер Альтшуль, когда в рабочем кабинете директора школы Elite Jewish High School в Бруклине мы начали разговор о еврейском образовании и воспитании в русскоязычной общине Нью-Йорка. — Во всем виноват Давид Дубров! Он привел меня сюда! (Давид Дубров — президент школы, известный бизнесмен и филантроп, радеющий за еврейское образование детей из русскоязычной общины. — М.Н.)
В этой школе мы оказались не случайно. Давно в Американском Форуме русскоязычного еврейства созрела идея программы «Еврейской дипломатии и адвокатуры». Нужна была базовая школа для программы, и поиск привел нас в это замечательное учебное заведение.
– Кто вы, раввин Ашер Альтшуль? — спросили мы у этого молодого и энергичного человека.
– Я в Америке сравнительно недавно, примерно лет десять. И пригласил меня сюда р. А. Кацин. До этого я жил в Израиле, работал программистом, а моя жена работала в университете. У нас все, как говорится, было в порядке. С раввином Кацином мы были знакомы раньше, и он мне много рассказывал о своей школе «Синай Академи». А когда я приехал в Америку, он пригласил меня рассказать о себе школьникам. На следующий день он пригласил меня в школу снова, а потом попросил подменить заболевшего учителя… Шла последняя четверть учебного года. Вот тогда он и предложил мне остаться работать преподавателем. У жены в Америке живут родители, мы подумали — и остались!
– К этому времени вы уже имели звание раввина?
– Да, конечно. Я стал им в Израиле. Служил в армии в разведке Центрального округа. В ЦАХАЛе занимался высокими технологиями, и меня сразу после армии взяла на работу компания, чьим оборудованием я занимался на военной службе. В ней я проработал до 2002 года.
– Интересно, откуда вы родом, ребе? Что-то приключенческое есть в вашей истории.
– Я из Одессы. Все хорошие люди родом из Одессы. (Смеется.) И религиозным человеком я стал еще там. Мне было 14 лет. В синагоге познакомился со своей будущей женой. Раввином в Одессе тогда был Шая Гиссер. Синагога в ту пору была мне «до фени». Но мне было так интересно с раввином Шаей, что все само собой покатилось, и в 1992 году я уехал в Израиль, бросив школу в Одессе. Там учился пять лет в иешиве, четыре с половиной года служил в армии, потом работал программистом, параллельно окончил Иерусалимский технологический колледж по специальности «компьютерные науки» и т.д.
В Нью-Йорке, пока я работал в «Синай Академи», несколько учеников попросили меня заниматься с ними дополнительно предметами еврейской традиции. Они приходили ко мне домой, и мы учили с ними концептуально-философские вещи. Мне и ребятам было интересно!
Вместе с нами занималась известный доктор Раиса Окландер, которая была членом синагоги, расположенной недалеко от моего дома. С этого момента начинается история нашей общины.
Синагога на углу Avenue V и East 23 приходила в упадок. Раввин был совсем уж пожилой человек, и количество прихожан неотвратимо падало. Туда пришел молодой американский раввин, чуть старше меня, и эта женщина меня с ним познакомила. И он предложил мне мои занятия проводить не дома, а в синагоге. Постепенно стало расти число учеников, и вскоре мы превратились в большую общину. Мы сейчас даже календари издаем тиражом не менее 10 000 и раздаем их бесплатно. Все это полностью спонсируется членами нашей общины.
– Будучи директором школы, вы одновременно являетесь раввином этой самой синагоги?
– Совершенно верно. Наша община называется «Ора Цион» (Свет Сиона). У нас и веб-сайт свой есть. Как община развивалась? Это отдельная история.
Пришел наш первый общинный Песах. Мы с женой жили в маленькой квартире. А нам все звонили и спрашивали, можно ли прийти к нам на Песах. Я отвечал, что у меня дома очень мало места!
И только когда Раиса Окландер привезла четыре ящика вина, я решил провести публичный общинный седер. У меня просто не было выбора, зато было место — синагога. Мы сами откошеровали кухню, жена с помощницей все готовила. Над нами подшучивали: «Никто из русских не придет!» Мы все сделали бесплатно. В первый вечер пришло человек 50, во второй — 30. На следующий год уже было не менее ста человек на седере. А в Пурим уже было больше 300 — больше, чем может вместить зал. Народу собралось столько, что даже политики, которые хотели к нам зайти, не смогли пробраться в зал!
После этого мы решили все мероприятия делать платными. И опять надо мной смеялись, предрекая провал. Но, как ни странно, на Песах было зарегистрированных и заплативших 180 человек. Все прошло прекрасно. И с этого времени мы все делаем по регистрации и платно.
Помню первые наши осенние праздники. Мы с женой напечатали на осенние праздники флаерсы, развесили их по столбам и на «Изкор» в Йом Кипур пришло такое количество людей, что они сами удивились этому. Вот тогда раввин-американец почти запаниковал. Он пришел ко мне с вопросом: «Что делать с таким количеством людей?» А пришли человек 300. Молитвенников почти не было. Петь я не умел и не умею, а молитвы на Йом Кипур надо петь! Близкие, если я начинаю петь, все разбегаются, но выбора не было, и я сам провел всю молитву. Люди стояли в полном молчании, не понимая, что происходит, и единственный человек, кто знал, когда и что надо отвечать на молитву раввина, была моя жена!
Мы пригласили тут же людей на Суккот, построили суку, и нам пришлось проводить два застолья, чтобы желающие могли посидеть и потрапезничать в ней.
– А в это время…
– Параллельно продолжал работать педагогом в «Синай Академи». Я там шесть лет проработал. В синагоге пришлось расширить расписание занятий, добавить уроки иврита. Желающих быть с нами было много. Подошла Ханука, и тогда мы поняли, что община родилась. Сегодня 300–400 человек на мероприятии для нас стандарт, на который мы постоянно ориентируемся.
Однажды в синагогу на праздник Пурим пришел человек, звали его Давид Дубров. Давид представился как президент школы Elite Jewish High School и спросил, не хочу ли я стать директором его школы. Я ответил: «Давид, давайте вначале выпьем, как полагается, а потом поговорим!» Это была наша первая встреча. Правда, как вы понимаете, на Пурим мы здорово выпили, а после Пурима в «Синай Академи» было родительское собрание. И на этом собрании р. Кацин неожиданно объявил меня директором школы, где мы сейчас с вами находимся. Ну куда тут денешься?
В разговор вступает вошедший в кабинет Давид Дубров:
– Я спрашивал рекомендации у р. Кацина. Они были более чем положительные.
– Когда, Давид, ты впервые услышал о р. Альтшуле?
Д.Д.: Три года назад от предыдущего директора. По разным причинам некоторые управленцы школы ушли на другую работу, и мы, внимательно присмотревшись к р. Ашеру, решили предложить ему место директора школы. На тот момент в школе было 27 детей. К концу учебного года осталось 19. Это были только мальчики.
– Когда появились в школе девочки?
А.А.: Виноват в этом Давид. У меня был другой план… Но Давид, сговорившись с моей женой, решил не ждать милости от природы, и тут же решил вопрос о наборе в школу девочек. Как оказалось, они были правы. В первый год у нас были только три девочки, а теперь их гораздо больше.
– Ребе Ашер, расскажите нам о школе.
А.А.: Школа называется Elite Jewish High School. Это частная еврейская школа. Идея школы уникальна для Америки. Здесь существуют для русскоязычных еврейских детей иешивы. Цель иешив — приблизить их к религиозному образу жизни. Я же этим занимаюсь только в синагоге, на общинной основе, имея более чем 20-летний опыт. Я сам через это прошел.
В нашей школе нет американского совета директоров, который определяет цели и задачи. Мы четко понимаем, кто наши клиенты. Они такие же, как мы, мы все из того времени, из тех же мест, мы такие же русскоязычные евреи. И в нашей среде всегда был культ образования — хорошего высшего образования. Мы прекрасно понимаем, что и здесь, в США, для русскоязычных родителей главное, чтобы дети добились успеха. Родители ничего не жалеют для них. Для таких родителей мы и сделали нашу школу.
– А как дети становятся вашими учениками?
– Мы принимаем детей по конкурсу, не берем учеников в середине учебного года. Нам надо, чтобы дети получали отличное образование, поэтому всех подряд не принимаем, у нас есть психометрический тест, который определяет интеллектуальный уровень ребенка. Мы должны оправдывать название нашей школы.
Много работаем с родителями. Они все время на связи со школой, а мы с ними. Мы стремимся, чтобы в классе было не более 15 детей. Школа перестроена, и уровень ее таков, что к нам в 9-й класс пришли дети из «Бэй Академи», «Марк Твен», «Бэмби Академи» и других престижных школ.
– У вас уже были выпуски?
– У нас 95% выпускников поступают в четырехгодичные колледжи, университеты Нью-Йорка, других городов. Есть дети, которые получили стипендии Колумбийского университета и других престижных вузов Америки. Два года назад один их выпускников поехал учиться в Москву, в дипломатическую школу, и успешно там учится.
– Давид, что говорят родители о школе, каковы ваши контакты с ними?
Д.Д.: У нас проходят родительские собрания. Я получаю отзывы об изменениях, которые происходят в школе, они все позитивны. Поменялось мнение о нашей школе. Родители говорят, что она выросла и движется в правильном направлении.
– Знаю, Давид, что каждая школа, особенно частная, всегда испытывает финансовый дефицит. Есть ли эта проблема у вас?
Д.Д.: Есть ли проблема дефицита финансов? Есть, конечно! Родители деньги платят, нет таких, кто не платил бы за своего ребенка. Годовая плата за обучение — 8 000 долларов. Для еврейской школы это небольшие деньги. Некоторые организации и спонсоры помогают нам обучать способных и талантливых детей, если родители не в состоянии осилить годовую оплату.
А.А.: Наши дети участвуют в различных олимпиадах. Для нас Олимпиады — это способ оценить уровень знаний наших детей по сравнению с другими школами. У нас в школе есть ряд специальных классов и программ, которые позволяют ученику получать кредиты для колледжа, что затем сокращает срок обучения в вузе и снижает расходы на образование.
* * *
Разговор наш был долгим и интересным. Говорили об учителях и расписании занятий, о воспитании бойцовского характера у выпускников еврейских школ, которые всегда должны быть готовы к дискуссионным боям в защиту еврейской общины и Государства Израиль в кампусах. Затронули тему бюрократического и казенного отношения представительств Государства Израиль к проблемам еврейского воспитания детей в общинах диаспоры, в частности, в Америке.
Уходя, мы заглянули в классы. Ученики что-то старательно писали, обсуждали проблемы — все было, как в обычной школе. Только сама школа необычная.
Она — еврейская.
P.S. Ашер Альтшуль стал в 2011 году победителем Международного конкурса еврейских учителей в Москве и получил звание «Учитель года».
Беседовали Михаил Немировский
и Леонид Бард