Операция «Далила»

Земля называлась Палестиной, Филистией, а люди — плиштим, палестинцами, филистимлянами. Шел 1100 год до нашей эры.
1
По дороге в Газу размашистым твердым шагом шел мужчина лет тридцати трех. На его большой голове буйно вились спутанные густые кудри. Глаза смотрели зорко, но доверчиво. Высокий лоб рассекал шрам — от правого виска к переносью. Человека звали Самсон. Он был судьей в Израиле, в колене Дановом. Главное судейское кресло его располагалось в Цоре, в священной роще на берегу небольшой речушки. Все постановления его выполнялись безоговорочно, его уважали и боялись, солнце его стояло высоко…
Но с некоторого времени судейство перестало быть главным делом его жизни. Главным в его жизни стала борьба с плиштим, которые захватили побережье, основали царство Пяти городов и жестоко притесняли сынов Израиля. Теперь Самсона чаще можно было застать в дороге, чем в судейском кресле. Он исходил всю землю сынов Израиля, призывая их объединиться и разгромить плиштим.
Дело было трудное. Сплачивались сыны Израиля трудно. Сегодня Самсон шел в Газу — там было много его собратьев, давно забывших своего Господа и поклонявшихся филистимскому Дагону. Их надо было разбудить.
Самсон шел по сонной дороге среди молчаливого величия ночи, под огромным куполом ярко сверкавших звезд. Повеяло холодом. Сырой предутренний ветер, веющий с моря, окончательно прогнал дремоту ночи. Красным шаром медленно выплывало солнце. Проснулись птицы, проснулся и люд дорожный.
Ватага калек, слепых и хромых, с заунывными песнями тащилась навстречу. Близ самой дороги, на сжатой уже совсем полосе, стояла одинокая повозка. К ней была привязана лошадь. Рядом лежала огромная собака. Крестьянин прохаживался вокруг повозки, собираясь тронуться в путь. Высокая страшная старуха с мешком на плечах обогнала Самсона. Молодой купец с мрачным лицом торопился куда-то… Вероятно, к знаменитой местной колдунье — снять порчу или узнать про жену, изменяет она или нет. Потом проплелся какой-то одичалый старец, бледный, как мертвец. Стражники, ведущие арестантов в город, нагнали Самсона. Самсон хотел дать арестантам несколько монет, но главный стражник, с глазами, мечущими искры, так зарычал на арестантов, что Самсон отошел в сторону. Девушка в черном быстро, как испуганная птица, выскочила изо ржи, перебежала дорогу и, озираясь по сторонам, скрылась.
Перед ним забелели кубики домов. По дрожавшему под ногами мосту Самсон перешел речушку, пересыхавшую летом, зимой же становившуюся полноводной, и по крутому каменистому въезду поднялся к воротам Сорека, самого большого и богатого предместья Газы.
Люди, хорошо знавшие Сорек, посоветовали ему остановиться у женщины по прозвищу Далила, что на языке филистимлян значило «кудрявая». Поселиться у нее было выгодно в трех отношениях. Во-первых, дом ее был уютный и чистый, во-вторых, от своих возлюбленных она знала все, что делается в Газе, а в-третьих, гостя Далилы могли заподозрить в чем угодно, но только не в том, что он — израильтянин и пришел в Газу для тайных дел.
Домик Далилы он нашел очень быстро. В крохотном палисаднике перед домом стояла сама хозяйка. Это была женщина лет тридцати пяти, очень моложавая и красивая. Глаза у нее были будто из сотни маленьких обломков изумруда, отражавших полуденное солнце. Волосы были рыжие, небрежно связанные толстым узлом, лицо смеющееся, в ямочках, с полуоткрытыми губами, чуть тронутыми кармином.
– Здравствуй, — сказал Самсон на беглом филистимском, — у тебя можно остановиться дня на два? Плату назови сама…
– Таким статным и сильным я платы не назначаю! — в ее голосе слышался веселый задор и вызов.
2
Янзон, главный начальник стражи славного города Газы, сказал своему помощнику:
– Знаешь Курчавую, ту, что из Сорека? Так вот, она послала ко мне свою служанку, Косую! Она донесла мне, что у нее остановился гость. Курчавая опознала в нем Самсона. Она же его помнит с того самого дела… С воротами… Устроил он нам тогда! Меня совет сиренов чуть не повесил! Теперь надо бы с ним расчесться! Бери стражу, всех свободных, всех! Назовем операцию по его поимке «Далила».
– Я пошлю туда Азарита, — проговорил помощник, глядя в сторону, — он парень смелый и…
– Он-то парень смелый, — сказал начальник с тихой яростью, — да ты вот, кажется, при одном лишь упоминании Самсона уже обделался… «Пошлю Азарита!» Сам иди! И Азарита возьми! Немедленно бери всех. И — в Сорек!
– Сам-то ты очень смелый против Самсона! — едва слышно пробурчал помощник выходя.
– Что? Что ты сказал, скотина?! Хорошо, черт с тобой, оставайся здесь, но это твой последний день в страже. Ты еще пожалеешь! Я тебя научу, как почитать начальников своих!
3
У нее была жаркая кровь и бесконечная покорность, не знавшая ни стыда, ни усталости. В ее тихих стонах слышался знойный ветер Синайской пустыни. В полночь она крепко обняла его за шею и прошептала:
– Господи, как я хотела бы иметь ребенка от тебя! Какой бы он был красивый и умный! Каждая женщина мечтает о таком!
Полнеба уже посерело. Со стороны моря подымался предрассветный перламутр. Он проснулся мгновенно. Вернее, вначале в нем проснулось старое, особенное его чутье — чутье опасности, свойственное каждому опытному бойцу. Он встал, мгновенно оделся и подошел к окну. За окном, в кустах, он услышал странные, едва различимые шорохи, потом смутный отголосок шагов; потом на пригорке, среди низкой поросли, показался силуэт человека и тут же скрылся.
В минуты опасности Самсон почти никогда не размышлял, странный звериный инстинкт руководил им… Он мгновенно исчез за окном так тихо, что Далила даже не шелохнулась. На дворе лежали острые тени, черные, как сажа. Сверху на город смотрела луна. Улица, залитая лунным светом, была пуста и едва намечалась вдали. Через дорогу падали кружевные тени кипарисов. Самсон шел по улице, как всегда, размеренной, упругой походкой человека, который никогда и ничего не боится.
Безлюдные улицы чужого города будили в нем странное чувство. Ему казалось, что он точно со стороны видит себя самого, идущего неизвестно на что. Морской ветер дул в лицо, зажигая кровь. Он шел навстречу ветру, не помня себя от небывалого мучительного восторга. И когда сзади вдруг просвистела стрела, Самсон не испугался. Он сунул руку за пояс, где всегда хранился острый нож, и вдруг вспомнил, что подарил его Далиле.
– Вот так штука! — прошептал Самсон ошеломленно.
Сзади еще и еще торопливо просвистели стрелы, раздались тревожные крики. Он сам испортил себе игру, но теперь было поздно и некогда жалеть.
Самсон глубоко вздохнул, остановился и посмотрел в небо, почти черное, низко опустившееся к земле.
– Вот моя жизнь и оборвалась! — сказал он задумчиво и негромко.
Дома стояли по бокам улицы, точно огромные камни, грязь всхлипывала под ногами, а дорога опускалась куда-то вниз, где тьма была еще гуще… Он споткнулся о камень и чуть не упал. В мозгу вздрогнула незнакомая ему мысль: «Убьют?» Он бросился вперед, во тьму. Воздух свистел в ушах… Сзади тяжело топали стражники, их грубые, злые крики резали ночную тишь. Густой голос начальника ревел:
– Держи-и! Уйдет — всех убью!
Дома, деревья, небо вздрагивали, прыгали и лезли на Самсона черной, тяжелой массой. Что-то серое, ровное выросло пред ним из тьмы и дохнуло на него отчаянием. Холодная серая каменная стена встала перед ним. Тупик, засада… Откуда-то бежали люди, раздавался топот ног, крики, пронзительный свист…
Он искал глазами любой шанс к спасению — пролом, низкий забор сада или случайно незапертые ворота, но не нашел ничего. И вдруг… Вот она — щель, узкая щель, черневшая между двумя домами. Самсон кинулся в эту щель и замер в неподвижном мраке. «Что ж, — сказал он сам себе, — начнем последнюю в этой жизни схватку!»
Крепкий топот приближался с обеих сторон. Сначала добежали те пятеро, которые дежурили у дома Далилы. Они, бряцая оружием, остановились справа. Слева подошли остальные.
Впереди, звонко хлопая подкованными сандалиями, бежал их начальник. Отчетливо были видны на нем ремни и длинный кавалерийский меч, который он придерживал рукой.
– Вылезай! — приказал начальник. — Говорят, ты парень отчаянный… Но твое время кончилось. Выйдешь сам — помилуем!
Самсон молчал. Он уперся спиной в стену и выставил правую ногу немного вперед. У входа в щель встали стражники. Пять человек — сплошным полукругом, копья наперевес. На их плоских остриях отражался полосками лунный блеск. Первый стражник, отбросив копье, бесполезное в узком проходе, обнажил меч и храбро сделал шаг вперед к Самсону, потом еще. Три страшных удара в челюсть, отдавшись во всем теле, запрокинули ему голову назад и бросили на землю, как пустой мешок.
Второй стражник, высокий и сильный, бросился за первым, но на него обрушился мощный удар ногой в пах. В ударе этом чувствовался верный глаз и опыт лучшего во всем Израиле кулачного бойца. Это было искусство, с которым не могла справиться неуклюжая сила вчерашних деревенских парней. Стражники кидались на Самсона с обнаженными мечами, но не успевали их даже использовать, мгновенно отлетая назад и падая, как подкошенные.
На земле лежали пять тел. Двое уже не двигались, трое корчились от страшной боли. Один стражник еще стоял, прислонившись к стене, харкая кровью. Правая его рука распухла и не сгибалась. Губы были разбиты, а из шейной артерии струей хлестала кровь, было ясно, что жить ему осталось недолго. Еще один стражник — его лицо в лунном свете было бледно, как неживое, — отчаянно пошел против Самсона с копьем наперевес. Через минуту он взлетел вверх на своем собственном копье и рухнул на землю.
Тогда Самсон вышел из своего убежища и медленно подошел к начальнику стражи, как бы желая начать переговоры. Начальник криво усмехнулся, но мгновенно получил от Самсона страшный удар ногой в живот. Этот зверский удар подсек колени и сломал человека пополам. И вдруг Самсон услышал неясный, глухой гул, который, как волна, то подымался, то падал, становясь с каждой минутой все страшнее. По улице бежал новый отряд стражников, рыча от бешеной ярости.
– Где он, покажи мне его! — заревел чей-то голос, в котором не было ничего человеческого. — Я вам сейчас покажу, как бить надо, мозгляки! Вам всем не стражниками быть, вам говно в бардаках чистить! Вам вонючие подстилки из-под шлюх стирать!
Огромный бегемотообразный кряжистый человек подскочил к Самсону и вцепился ему в горло мертвой хваткой. Отчаянным усилием Самсон сбросил его с себя, схватил за ноги, подняв высоко вверх, и, раскрутив, ударил головой о стену.
– У-ух! — выдохнули разом все стражники.
– Как он наших… — вырвался из задних рядов чей-то испуганный дрожащий голос.
Толпа стражников глухо заворчала и плотнее надвинулась на Самсона.
Но тут вдруг Самсон услышал отвратительный свист стрел, увидел, как небо лопнуло в оглушительном грохоте сверкающей молнии. Луна кривым зигзагом падала с неба…
Жизнь уходила из тела с каждым ударом сердца, по земле расползалось красное пятно… Кровь стекала с лица, капала из простреленной отравленной стрелой правой руки, хлестала горячим красным потоком из раны в боку.
– Ты не прикидывайся дохляком, сволочь! — грозно закричал Азарит, начальник второго отряда, и со страшной силой ударил Самсона подкованным башмаком в грудь.
Продолжение следует

Примечания
1. Филистимляне (плиштим) — народ в библейском Ханаане. Археологические находки указывают на критское происхождение филистимлян. Название «плиштим» большинство современных ученых связывают со словом «пеласги», которым древнегреческие авторы именовали народ, населявший Грецию до возникновения микенской цивилизации.
Филистимляне в 1177 году до н.э. овладели четырьмя ханаанскими городами — Ашкелоном, Ашдодом, Гатом и Газой; пятый филистимский город, Экрон, был, по-видимому, ими построен. Среди божеств филистимлян самое важное место занимал Дагон — храмы, посвященные этому богу, находились в Газе (Суд., 16:23) и Азоте (1Цар., 5:1–2): Баал-Зебуб (Вельзевул), почитавшийся в Экроне, а также богини Атаргата и Аштарт.
Правили ими сирены («сраним», князья, лидеры), которые составляли совет филистимского пятиградия. Филистимляне были способны выставить большое, хорошо оснащенное войско, включавшее тяжеловооруженную пехоту, лучников и боевые колесницы (I Сам. 13:5; 29:2; 31:3). Они монополизировали производство железного оружия и инструментов. Археологи обнаружили изготовленные филистимлянами железные серпы, кинжалы, мечи, наконечники копий и украшения.
Вначале филистимляне, видимо, удовлетворялись прибрежной полосой, но примерно к 1080 г. до н.э. начинается их экспансия в глубь страны. Это привело филистимлян к столкновению с израильскими племенами (коленами) Иехуды и Дана. «Партизанская» война израильтян против филистимлян нашла отражение в рассказах о подвигах Самсона. Создание регулярной израильской армии и организованное сопротивление филистимлянам началось значительно позже, лишь при царе Шауле. Окончательное поражение филистимлянам нанес царь Давид.
2. Самсон (ивр. Шимшо́н, «солнечный», от ивр. Шамаш, «солнце») — сын Маноаха, «судья» (правитель) израильского колена Данова, который «судил» Израиль 20 лет (15:20; 16:31). Подвиги Самсона в борьбе с филистимлянами описаны в библейской Книге Судeй (13–16). Рассказ о рождении Самсона — характерный мотив о чудесном даровании Б-гом сына бесплодной женщине. Посланный Б-гом ангел объявил матери, что она родит сына, который «начнет спасение Израиля от руки филистимлян» (Кн. Судей, 13:5). Самсон отличался сверхчеловеческой силой, которая давала ему возможность совершать небывалые подвиги.
Сказания о Самсоне связаны с тремя филистимскими женщинами. Первая жила в филистимском городе Тимна (Тимната). Свой первый подвиг Самсон совершил на пути в Тимнату, убив голыми руками напавшего на него льва. В Тимнате на свадьбе Самсона произошел затяжной конфликт между ним и филистимлянами, в результате которого были вначале убиты 30 филистимлян, жителей Ашкелона, а затем произошло крупное кровавое столкновение. Многое в описании этого конфликта остается загадочным. Скорее всего, мы имеем дело с описанием истоков филистимско-израильского конфликта, данного в символической форме. Вторая история связана с филистимской блудницей из Газы, у которой однажды заночевал Самсон. Стража Газы узнала об этом, заперла городские ворота, окружила дом и решила рано утром схватить богатыря. Но Самсон, встав в полночь и увидев, что ворота заперты, сорвал их вместе со столбами и вышел из города. Третьей филистимской женщиной оказалась Далила, обещавшая правителям филистимлян выведать, в чем состояла сила Самсона.