Кандидаты Американского Форума на выборы во Всемирный Сионистский Конгресс Илья Братман: «Мы способны повлиять на судьбу своего народа»

Режиссер, филолог, солдат, еврейский активист и профессионал

В темпе марша

Родился я в Москве и прожил там до 15 лет. В Америку мы приехали в 1991-м и поселились в Питтсбурге. Там я окончил школу и колледж — выучился на режиссера. Пошел по стопам родителей. Папа — поэт, писатель, режиссер, создавший в Питтсбурге еврейский русский театр. Мама — музыкант.
Из Питтсбурга я ушел на военную службу — записался в американскую армию в 1999 году, после окончания колледжа: хотел сбежать от обыденности, посмотреть мир, совершить что-то необыкновенное…
Прослужил до 2004 года, а до 2008 оставался резервистом. Служил в Германии, в Южной Корее, воевал в Ираке.
После армии снова учился — получил в Питтсбурге мастерскую степень по филологии. И уехал в Нью-Йорк.
Работал в компании по продаже недвижимости, но постепенно перешел в общинные структуры: работал в еврейской школе, в RAJE (Russian American Jewish Experience), в центре Kings Bay Y, участвовал в организации «Лимуда», а последние пару лет работаю в «Гилеле» — в Baruch College.

Еврей — как ни посмотри

Я — рыжий еврей, о чем мне в моем московском детстве не давали забыть. А потом я уже и сам не хотел забывать о своем происхождении.
Приехав в Питтсбург, я пошел в еврейскую школу, она называлась «Гилель». В колледже было немало еврейских предметов, и в моем дипломе бакалавра есть религиозная составляющая — Religious Studies.
Год проучился в Еврейском университете в Иерусалиме: все родные, кроме нашей семьи, уехали в Израиль, и мне тоже хотелось хоть немного там пожить. Получилось.
В армии было немало моментов, связанных с моим еврейством. К примеру, когда мы стояли в Германии, я возил солдат в Дахау. И там, на месте концлагеря, рассказывал, почему наши войска вот уже 70 лет дислоцируются в Германии. Мне удавалось использовать мои еврейские корни для просвещения однополчан, для того, чтобы попытаться изменить их представления, понимание важных вещей.
Я был единственным евреем в батальоне — и в Германии, и потом в Ираке. Так что надо было выживать. А это было совсем непросто, особенно в Ираке.
Мои дедушка с бабушкой — соблюдающие люди. Я познакомился с иудаизмом еще в Москве. Мой учитель иврита был религиозным парнем. Книги давал почитать, рассказывал кое-что. Но впервые я почувствовал и понял смысл каждого слова молитвы в Йом Кипур в Ираке…
После армии, снова в Питтсбурге, когда я продолжил учебу в университете, участвовал в Jewish Heritage Program. Эту студенческую программу создали когда-то в Филадельфии и распространили на ряд колледжей. Участие в программе мне было интересно. Иными словами, при малейшей возможности я всегда принимал участие в еврейской жизни. И, приехав в Нью-Йорк, сразу отправился на поиски русской еврейской общины — точнее, на поиски жены. Мне, естественно, было бы приятно передать своим будущим детям русский язык, русскую культуру, хотелось, чтобы мои родители, которые говорят в основном по-русски, понимали мою жену, моих детей, а при надобности могли бы поговорить и с родителями моей жены. И слава Б-гу, мне это удалось, все получилось. Вплоть до того, что мой единственный (пока) ребенок хорошо говорит по-русски. Хотя я не обольщаюсь: знаю, какие нам предстоят сражения за его русский язык, который так трудно сохранить в нашей американской жизни.
Жена «нашлась» не сразу, и поначалу поиски завели меня в RAJE, где я встретил рабби Кацина, рабби Ибрагимова и немало приятных молодых людей, которые помогли мне не только найти свои еврейские корни, но и двоюродного брата, с которым мы сдружились. С RAJE мы устраивали массу разных мероприятий, ездили в Израиль и в другие страны. Параллельно я занимался продажей недвижимости. Но наступил 2008 год — рынок недвижимости рухнул, и мне пришлось искать другие способы заработка. Тогда рав Кацин, мой друг и наставник, пригласил меня работать в его школе «Синай Академи».

Русские евреи идут

Я — часть русской еврейской общины и твердый поборник Израиля. По моему убеждению, наша община должна активно участвовать в политике еврейского народа как в Израиле, так и в диаспоре — что, надеюсь, станет возможным при наличии у нас приличного числа мандатов Всемирного Сионистского Конгресса. Поэтому я рад быть делегатом этого Конгресса.

Кроме того, считаю важным, чтобы в диаспоре знали, что русскоговорящий еврей — вовсе не «еврей молчания», у него тоже есть голос и тоже есть возможность помочь Израилю, еврейскому народу и своей общине. Своей русскоязычной общине и большой еврейской общине Америки.
Убежден, что через какие-нибудь двадцать лет границы внутри американской еврейской общины сотрутся. Ведь значительная доля американской еврейской общины — это потомки тех, кто в начале ХХ века назывались русскими евреями и говорили на идиш. Сегодня эти люди лишь изредка вспоминают, что у них есть русские корни. Подобные процессы не минуют и нашу общину.
Но пока этого не произошло. И на выборы делегатов Всемирного Сионистского Конгресса мы идем отдельным списком, что даст нам возможность ощутить свои силы — увидеть, как мы можем повлиять на решение важнейших проблем нашего народа.
У нас в «Гилеле» в Baruch College учатся 700–800 русскоязычных евреев — это большая сила. Для них мы создаем специальные программы… Надеюсь, они отдадут свои голоса за наш список.

Беседовала Наоми ЗУБКОВА