О сотворении мира

Я знал с детства, что Б-га нет. В юности эту уверенность несколько поколебал мой однокурсник, будущее светило русской китаистики Григорий Ткаченко. Когда я упорствовал в своем безбожничестве, он хлопнул по столу спичечным коробком и сказал: «А вдруг в нем живет целая цивилизация существ, но таких крошечных, что ты не увидишь их даже в микроскоп? Может, тогда каждым ударом коробка о стол ты уничтожаешь их вселенную?! Тогда получается, что ты для них вроде Б-га».

Я не нашелся, что ответить, и, не отходя от кассы, превратился из полного атеиста в агностика, то есть человека, который искренне не знает, есть Б-г или нет. Maybe yes and maybe no. Maybe rain or maybe snow. I don’t know.
Я искренне завидовал верующим (всамделишным), поскольку вера была для них нравственным компасом, который я в себе ощущал не всегда. Им также предстояла жизнь после смерти, а мне — пустота и мрак. Но присоединиться к ним не умел: Б-г не дал веры.
Между тем доводы в пользу наличия Творца продолжали поступать из неожиданного источника — от астрономов и астрофизиков. Не то чтобы они вдруг разглядели Б-га в телескоп, но они находили все больше совпадений, которые нельзя объяснить ничем, кроме наличия какого-то Высшего разума.
Эта тема не интересовала меня, пока я не наткнулся на днях в «Уолл-стрит джорнэл», — газете консервативной, но не клерикальной, — на статью Эрика Метаксаса, которая обобщает эти совпадения.
В 1966 году журнал «Тайм» напечатал заглавную статью, названную «Умер ли Б-г?». Идея была в том, что по мере развития науки потребность в Б-ге для объяснения Вселенной все уменьшается. Необходимость в гипотезе ее Б-жественного происхождения постепенно отпадала.
Одновременно знаменитый астроном Карл Саган, которого раньше все время показывали по ящику, объявил, что для существования внеземной жизни нужны всего два важных условия: планета должна крутиться вокруг правильной звезды и на правильном от нее расстоянии.
Во Вселенной примерно октиллион планет (это единица с 24 нулями), и критериям Сагана отвечает около септиллиона из них (это единица с 21 нулем). Вдохновленные этим ученые бросились искать инопланетян.
Пока не сыскали ни одного, и не потому, что не старались. В 1960-х гг. был запущен дорогостоящий проект «Поиски внеземного разума», в рамках которого астрономы прослушивали небо с помощью мощных радиотелескопов. Годы шли, но небо отвечало гробовым молчанием.
В 1993 году Конгресс США перестал субсидировать внеземной проект, но он все еще существует на частные пожертвования. Беда в том, что наука находила все больше условий, которым должна отвечать планета для того, чтобы поддерживать жизнь. У Сагана было 2 параметра, но потом их число выросло до 10, 20, 50 и, наконец, до 200.
Например, если бы рядом с Землей не было гигантского Юпитера, который оттягивает на себя метеориты, то они градом падали бы каждый день на нашу планету, и если бы жизнь на ней как-то завязалась, то быстро бы прекратилась.
Количество планет, пригодных для жизни, все уменьшалось. До считанных тысяч, а затем и до нуля. А потом — и до отрицательной величины. Как пишет Метаксас, «иными словами, существование пригодных для жизни планет стало невозможным, включая нашу собственную».
И тем не менее мы пока существуем. Вероятность того, что такое количество факторов, необходимых для жизни, существует на Земле по случайному совпадению, ничтожно мала.
Но еще ничтожнее вероятность того, что сама Вселенная стала существовать случайно. Наука считает, что величина четырех фундаментальных взаимодействий — гравитационного, электромагнитного и двух атомных — установилась менее чем за миллионную долю секунды после Большого взрыва.
Если бы ничтожно изменить хотя бы одну из четырех величин, Вселенная не состоялась бы. То есть для ее появления требовалась очень точная мгновенная настройка, которой случайно не бывает. Например, если бы соотношение между сильным ядерным и электромагнитным взаимодействием изменилось на самую ничтожную долю, скажем, на одну триллионную, то в небе не было бы ни единой звезды. Неба, впрочем, тоже. Как заключает Метаксас, «Вселенная — это чудо из чудес, которое неизбежно указывает с совокупной яркостью всех звезд на существование чего-то или кого-то за ее пределами».
Трудно представить, чтобы она произошла сама по себе. Значит, был Творец, который подбросил спичечный коробок.