Инженер апокалипсиса: украинец помог Оппенгеймеру создать ядерную бомбу, а потом боролся за разоружение мира

Украинец Георгий Кистяковский помог Оппенгеймеру создать ядерную бомбу, а затем советовал трем президентам США от нее отказаться. Его историю рассказывает Babel.

Фото: IStock

Среди персонажей фильма Кристофера Нолана «Оппенгеймер» ученый Джордж Кистяковский. Этот американский физик и химик украинского происхождения был одним из непосредственных создателей атомной бомбы – фактически именно он спроектировал пусковой механизм для первого ядерного взрыва в Аламогордо, Нью-Мексико, 16 июля 1945 года.

Джорджем он стал уже в США. А родился Георгий Кистяковский в Боярке под Киевом в 1900 году. Тяжело придумать более непростое время для спокойной профессорской жизни. В 18 лет он воевал с большевиками, в 25 защитил докторскую в Берлине, в 30 преподавал в Гарварде, а в 40 стал известным экспертом по взрывчатке.

За эти заслуги его и пригласили в проект по созданию атомной бомбы. Затем Кистяковский работал советником по науке у трех американских президентов и активно выступал за ядерное разоружение. А потом он присоединился к антиправительственному движению против войны.

В эпицентре истории

Кистяковский был ученым с боевым опытом. Он родился в 1900 году в Боярке под Киевом в семье интеллигентов. Его дед по отцовской линии Александр Кистяковский был профессором права и известным адвокатом по уголовному праву. Отец Богдан работал профессором философии, в царское время считался политически неблагонадежным, а в 1919 году стал членом Украинской академии наук. Его дядя Игорь был министром внутренних дел в правительстве гетмана Павла Скоропадского.

По теме: Как Елена Миронова стала Хелен Миррен, покорила Голливуд и получила британский орден

Брат Александр стал выдающимся украинским орнитологом и возглавил кафедру зоологии Киевского университета имени Тараса Шевченко.

Георгия с детства занимал мир веществ. Еще учась в Киеве, во время войны он наловчился отыскивать на поле боя неразорвавшиеся снаряды, обезвреживать их, а начинку продавать.

После большевистского переворота 18-летний Георгий присоединился к Белому движению и воевал против советской власти. Дальше — недолгая служба в кавалерии, эвакуация на пароходе из Крыма, сыпной тиф и турецкий плен. Вспоминать об этом Георгий Богданович не любил, сообщает TInvariant.

В 1921 году наконец добрался до Парижа. Там Георгий встретился с дядей Игорем, который тоже сбежал от большевистского режима, но не с пустыми руками, а с драгоценностями, зашитыми в подкладке одежды. Этого ему хватило, чтобы обустроить адвокатскую контору и оплатить племяннику обучение в Берлинском университете.

В 1925 году Кистяковский защитил кандидатскую диссертацию по физической химии. В 1926 г. по рекомендации научного руководителя, профессора Боденштайна, он получил стипендию и преподавательскую должность в Принстонском университете и поехал в Америку. В 1930 году Кистяковского пригласили в Гарвард на кафедру химии. За три года он получил американское гражданство как Джордж Кистяковский.

Взрывоопасная карьера

В США Кистяковский стал экспертом по взрывчатке. Научные достижения постепенно привели его в военную сферу. В 1940 году Кистяковский присоединился к Национальному комитету по военным исследованиям и возглавил Лабораторию по исследованию взрывчатых веществ в Гарварде. Он экспериментировал с разными видами взрывчатки, прежде всего с гексогеном — мощной взрывчаткой, разработанной немцами. Одна из главных задач заключалась в том, чтобы наладить производство гексогена в промышленных масштабах.

Нравится статья? Поддержите ForumDaily!?

Он создал десятки новых химических составов, в том числе то, что позже назовут пластиковой бомбой, а также первую в мире «съедобную» взрывчатку, которая спасла Китай от разгрома. Экспериментируя с гексогеном, Кистяковский нашел применение и для одного из его побочных продуктов – октогена. Эту нетоксичную взрывчатку он смешивал с мукой, чтобы китайские партизаны могли провозить ее контрабандой для борьбы с японцами. Это была своеобразная «съедобная взрывчатка», из которой можно было производить как бомбы, так и блины. Впоследствии его разработки в области взрывных процессов сравнивали с изобретением динамита Альфредом Нобелем.

Ядерный опыт

Без Кистяковского атомная бомба могла бы и не состояться. В начале 1943 года группа ученых под руководством Роберта Оппенгеймера отправилась в Лос-Аламос работать над ядерной программой США. Первые работы были сосредоточены на конструкциях «пушечного типа». Простыми словами один кусок критического вещества выстреливали в другой, чтобы создать цепную ядерную реакцию. Для урановой бомбы такой подход срабатывал.

Но для плутониевой больше подходила новая технология имплозии — направленного внутрь взрыва, сжимающего заряд ядерной бомбы, пока масса плутония не становится сверхкритической.

Вот здесь и понадобился опыт Кистяковского, и в октябре 1943 года его пригласили присоединиться к Манхэттенскому проекту.

Поначалу он хотел отказаться: он прежде не работал с ядерным топливом, но руководителю Манхэттенского проекта Роберту Оппенгеймеру удалось его уговорить. Для этого он даже допустил невиданную вольность: разрешил дочери Кистяковского Вере навещать его летом (на секретном объекте!). Первое, что сделал Джордж, прибыв на место, — купил пару лошадей для семейных прогулок.

Обычно секретная служба, присматривавшая за учеными, это запрещала, но для Кистяковского сделали исключение. Вера провела там лето 1944 и 1945 годов. Она вспоминала, как они с отцом катались на лошадях, и он иногда нарушал правила безопасности, чтобы ее поразить. Однажды за обедом он указал на одного из ученых и рассказал дочери, что это известный датский физик Нильс Бор. Этого делать было нельзя – Бор работал в Лос-Аламосе под псевдонимом. Впоследствии Вера Кистяковская пошла по отцовской тропе ядерной физики. Она стала первым профессором Массачусетского технологического института и активно выступала за гендерное равенство в науке.

Кистяковский со своей задачей справился — разработал сложные многоугольные взрывные линзы, ставшие своеобразным спусковым крючком атомной бомбы. После ряда опытов Кистяковский пришел к идее комбинированного действия двух разных взрывчаток с разной скоростью детонации. Первая (быстрая) должна была создать основную волну, а вторая (медленная) — скорректировать ее и направить точно к ядру.В качестве быстрой взрывчатки использовали смесь гексогена, TNT, и торпекса, а медленную — разработали специально по запросу Кистяковского в его Питтсбургской лаборатории. Она получила название баратол.

Когда в июле 1945 года нужные формы для линз наконец были изготовлены и доставлены в лабораторию Кистяковского, на них уже были следы коррозии и мелкие трещины. Химик был в ярости! Сроки поджимали, и ему пришлось исправлять дефекты с помощью стоматологической бормашины и жидкой взрывчатки. Спустя годы он опишет свое состояние в тот момент так: «Я думал, если у меня в руках рванет двадцать три килограмма взрывчатки, я вряд ли это почувствую».

Первые испытания были назначены на 16 июля 1945 года. Утром 16 июля на полигоне Аламогордо обстановка была близка к истеричной. Корпус бомбы даже не успели закрепить болтами, а просто обильно перемотали скотчем. Но все, в конце концов, прошло гладко. Взрыв произвел на ученых незабываемое впечатление.

«Я уверен, как наступит конец света, последней миллисекунды существования Земли человечество увидит то же, что сейчас увидели мы», — сказал тогда Кистяковский.

В начале августа 1945 года США сбросили атомные бомбы на японские города Хиросиму и Нагасаки. «После Хиросимы вечеринки не было. Люди, создавшие такое страшное оружие, просто не могли по этому поводу веселиться. Только после капитуляции Японии наступило огромное облегчение. Война закончилась, и ни один американский солдат больше не погибнет», — вспоминала Вера Кистяковская, приехавшая в то время к отцу в Лос-Аламос.

Смена вектора

Кистяковский стал антивоенным активистом. После закрытия Манхэттенского проекта Кистяковский вернулся к любимому делу — преподавательской и исследовательской деятельности в Гарварде. Но ядерная гонка нарастала. В Белом доме о нем не забыли. В 1957 году его пригласили в Президентский консультативный комитет по науке при администрации Дуайта Эйзенхауэра. Ученые получили неслыханную власть: они могли накладывать вето на решения руководителей ведомств, влиять на кадровые перестановки и распределение бюджетов. Однажды президент попросил Кистяковского проанализировать деятельность Стратегического управления ВВС со словами: «Я не верю этим генералам, поэтому я послал Джорджа разобраться».

Кистяковский также был научным советником и других американских президентов: Джона Кеннеди и Линдона Джонсона.

Вам может быть интересно: главные новости Нью-Йорка, истории наших иммигрантов и полезные советы о жизни в Большом Яблоке – читайте все это на ForumDaily New York.

В этой должности ученый выступал за то, чтобы стратегия контроля над ядерными вооружениями была сосредоточена именно на разоружении, а не на инспекциях. По предложению Кистяковского все ядерные испытания, превышающие уровень технологии сейсмического обнаружения, должны быть запрещены. Эти положения вошли в Договор о запрете испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой 1963 года. Его подписали тогдашние ядерные державы – США, СССР и Великобритания.

За заслуги перед государством Кистяковский получил несколько наград. Однако в конце 1960-х он разорвал связи с правительством в знак протеста против войны во Вьетнаме.

В конце концов он понял, что роль экспертов во много зависит от прихоти политиков, в руках которых находится реальная власть. «Я начал понимать, что политика создается путем, который весьма сомнителен. В ее формировании участвуют люди, не знающие реальных фактов и не имеющие времени их изучить в силу бюрократической занятости. Некоторые находятся на низком интеллектуальном уровне», — писал он.

В 1972 году он ушел на пенсию из Гарварда и стал активным участником движения за предотвращение ядерной войны. Ученый стал членом, а впоследствии и председателем организации «Совет по пригодному для жизни миру» и проводил кампании против распространения ядерного оружия. «Еще в Лос-Аламосе у меня был печальный опыт. Весной 1945 г. разведка сказала нам, что Япония так просто не сдастся, и нам придется организовывать вторжение с огромными человеческими потерями. Это убедило меня, что использование атомных бомб было оправдано, чтобы как можно скорее закончить войну. Потом я постепенно понял, что это не так», — вспоминал Кистяковский.

Кистяковский подчеркивал свое украинское происхождение. В должности научного советника президента он неоднократно рассказывал о своих украинских корнях и о членстве в украинских организациях, в частности в Научном обществе имени Тараса Шевченко. Но всю жизнь ему постоянно приходилось уточнять, что он украинец, а не россиянин. Так произошло и во время его последнего интервью в 1982 году, когда его переспросили: «Вы русский, правильно?». На что Кистяковский ответил: «Нет, я украинец. Это все равно что сказать шотландцу, что он англичанин».

Читайте также на ForumDaily:

Джунгли, банды, ограбления и смерти: казахстанец преодолел 7000 км и 7 стран, чтобы добраться до США

Уоррен Баффет дожил до 92 лет на фастфуде и коле: 11 цитат миллиардера о его странной диете

Ученые воскресили животных, которые 46 000 лет были заморожены в Сибири

Хотите больше важных и интересных новостей о жизни в США и иммиграции в Америку? — Поддержите нас донатом! А еще подписывайтесь на нашу страницу в Facebook. Выбирайте опцию «Приоритет в показе» —  и читайте нас первыми. Кроме того, не забудьте оформить подписку на наш канал в Telegram  и в Instagram— там много интересного. И присоединяйтесь к тысячам читателей ForumDaily New York — там вас ждет масса интересной и позитивной информации о жизни в мегаполисе.