Коронавирус сбежал из лаборатории: насколько обоснована эта теория и есть ли у неё будущее
В 2020 году утверждать, что вирус SARS-CoV-2 имеет лабораторное происхождение было сродни тому, как сказать, что Земля плоская. Издание Vanity Fair рассказало о людях, которые все это время пытались доказать: коронавирус сбежал из лаборатории и что из этого получилось.
Фото: Shutterstock
Группа под названием DRASTIC
Жиль Деманеф — специалист по анализу данных в банке в Окленде. Десять лет назад ему диагностировали синдром Аспергера, и он считает, что это дает ему профессиональные преимущества. «Я очень хорошо умею находить закономерности в данных, когда другие люди ничего не видят», — говорит он.
В начале весны прошлого года, когда города по всему миру закрывались, чтобы остановить распространение COVID-19, 52-летний Деманеф начал изучать происхождение SARS-CoV-2. Преобладающая теория заключалась в том, что он перепрыгнул с летучих мышей на некоторые другие виды, прежде чем перейти к людям на рынке в Китае, где были обнаружены некоторые из самых первых случаев заболевания в конце 2019 года. Оптовый рынок Хуанань в городе Ухань — это крупный рынок комплекс рынков морепродуктов, мяса, фруктов и овощей. Несколько продавцов продавали там живых диких животных — возможный источник вируса.
Однако это была не единственная теория. В Ухане также находится крупнейшая в Китае лаборатория по исследованию коронавирусов, гдг существует одна из крупнейших в мире коллекций образцов летучих мышей и штаммов их вирусов. Ведущий исследователь коронавируса из Уханьского института вирусологии Ши Чжэнли была одной из первых, кто определил летучих мышей-подковоносов как естественных переносчиков для SARS-CoV — вируса, который вызвал вспышку атипичной пневмонии в 2002 году, убив 774 человека и вызвав заболевание более 8000 человек во всем мире.
После атипичной пневмонии летучие мыши стали основным объектом изучения вирусологов всего мира, а Ши стала известна в Китае как «женщина-летучая мышь» за бесстрашное исследование их пещер для сбора образцов. Совсем недавно Ши и ее коллеги из WIV проводили громкие эксперименты, которые сделали патогены более заразными. Такое исследование, известное как «усиление функции», вызвало жаркие споры среди вирусологов.
Некоторым людям казалось естественным спросить, не произошла ли утечка вируса, вызвавшего глобальную пандемию, из одной из лабораторий WIV — теория, которую Ши упорно отрицает.
The Lancet, один из самых уважаемых и влиятельных медицинских журналов в мире, 19 февраля 2020 года опубликовал заявление, в котором категорически отвергается гипотеза лабораторной утечки, фактически представляя ее ксенофобным родственником отрицания изменения климата и антивакцинации. В заявлении, подписанном 27 учеными, выражается «солидарность со всеми учеными и медицинскими работниками Китая» и утверждается: «Мы вместе решительно осуждаем теории заговора, предполагающие, что COVID-19 не имеет естественного происхождения».
Заявление Lancet фактически положило конец дебатам о происхождении COVID-19 до того, как они начались. Для Жиля Деманефа, следившего за ним со стороны, это было так, как если бы его «прибили к дверям церкви» утверждая теорию естественного происхождения как ортодоксию. «Все должны были ему следовать. Все были напуганы. Это задало тон».
Это заявление показалось Деманефу «полностью ненаучным». Ему казалось, что в нем не содержится никаких доказательств или информации. И поэтому он решил начать свое собственное расследование «правильным» способом не имея представления о том, что он может найти.
Деманеф начал искать закономерности в имеющихся данных, и вскоре он обнаружил одну из них. Было заявлено, что лаборатории Китая герметичны, а правила техники безопасности аналогичны тем, которые применяют в США и других развитых странах. Но Деманеф вскоре обнаружил, что с 2004 года было четыре случая нарушения правил безопасности лаборатории, связанные с атипичной пневмонией, два из которых произошли в одной из ведущих лабораторий в Пекине. Из-за перенаселенности там неправильно деактивированный живой вирус атипичной пневмонии поместили в холодильник в коридоре. Затем аспирант исследовал его в кабинете электронным микроскопом и вызвал вспышку.
Деманеф опубликовал свои выводы в посте Medium под названием «Хорошее, плохое и уродливое: обзор SARS Lab Escapes». К тому времени он начал работать с другим кабинетным следователем, Родольфом де Местром. Директор лабораторного проекта из Парижа, который до этого учился и работал в Китае, де Местр был занят развенчанием представления о том, что Уханьский институт вирусологии вообще является «лабораторией». Фактически, в WIV размещалось множество лабораторий, которые работали с коронавирусами. Только один из них имеет самый высокий протокол биобезопасности: BSL-4, в котором исследователи должны носить герметичные костюмы с автономным кислородом. Другие имеют обозначения BSL-3 и даже BSL-2, примерно так же безопасны, как офис американского стоматолога.
Деманеф и де Местр начали составлять исчерпывающий список исследовательских лабораторий в Китае. Когда они разместили свои выводы в Twitter, к ним вскоре присоединились другие люди со всего мира. Некоторые из них были передовыми учеными из престижных исследовательских институтов. Другие были энтузиастами науки. Вместе они сформировали группу под названием DRASTIC, сокращение от Decentralized Radical Autonomous Search Team Investigating COVID-19. Их заявленная цель заключалась в решении загадки происхождения COVID-19.
Время от времени казалось, что единственные люди, поддерживающие теорию лабораторных утечек, были психами или политическими хакерами, которые надеялись использовать COVID-19 в качестве оружия против Китая. Бывший политический советник президента Дональда Трампа Стив Бэннон, например, объединил усилия с китайским миллиардером по имени Го Вэнги, чтобы поддержать утверждения о том, что Китай разработал болезнь как биологическое оружие и целенаправленно распространил ее по всему миру.
С дурной репутацией с одной стороны и презрительными экспертами с другой, исследователи DRASTIC часто чувствовали себя так, как будто они были одни в пустыне, работая над самой большой загадкой мира. Они были не одни. Но следователи в правительстве США, задававшие аналогичные вопросы, работали в среде, которая была политизирована и враждебна к открытому расследованию. Когда в апреле прошлого года сам Трамп выдвинул гипотезу об утечке из лаборатории, его разногласия с официальными данными и отсутствие доверия сделали вещи более, а не менее сложными для тех, кто ищет истину.
«DRASTIC проводят исследования лучше, чем правительство США», — говорит Дэвид Ашер, бывший старший следователь по контракту с Государственным департаментом.
Возникает вопрос: почему?
«Банка с червями»
С 1 декабря 2019 года вирус SARS-CoV-2, вызывающий COVID-19, заразил более 170 миллионов человек по всему миру и убил более 3,5 миллиона. По сей день мы не знаем, как и почему этот новый коронавирус внезапно появился в человеческой популяции. Ответ на этот вопрос — больше, чем академическая цель: не зная, откуда он взялся, мы не можем быть уверены, что предпринимаем правильные шаги, чтобы предотвратить повторение.
И все же, после заявления Lancet и тревожной волны антиазиатского насилия в США один из возможных ответов на этот чрезвычайно важный вопрос оставался в значительной степени закрытым до тех пор, пока не наступила весна 2021 года.
Однако за закрытыми дверями эксперты и должностные лица в области национальной безопасности и общественного здравоохранения из различных отделов исполнительной власти были вовлечены в серьезную битву за то, что можно и что нельзя расследовать и обнародовать.
Месячное расследование Vanity Fair, интервью с более чем 40 людьми и просмотр сотен страниц правительственных документов США, включая внутренние служебные записки, протоколы встреч и электронную переписку, показали, что конфликт интересов, частично связанный с крупными государственными грантами поддерживания противоречивых вирусологических исследований, мешал расследованию происхождения COVID-19 в США на каждом этапе.
Во внутренней служебной записке, полученной Vanity Fair, Томас ДиНанно, бывшим исполняющий обязанности помощника секретаря Бюро по контролю над вооружениями, проверке и соблюдению требований Государственного департамента, написал, что сотрудники двух бюро, его собственного и Бюро международной безопасности и нераспространения, «предупредили его бюро не проводить расследование происхождения COVID-19 – оно откроет «банку с червями», если его продолжить».
Есть основания сомневаться в гипотезе лабораторной утечки. Существует долгая, хорошо задокументированная история естественных вторичных эффектов, приводящих к вспышкам, даже когда первоначальные и промежуточные животные-хозяева оставались загадкой в течение месяцев и лет.
Но большую часть прошлого года сценарий лабораторной утечки рассматривался не просто как маловероятный или даже неточный, а как морально недопустимый. В конце марта бывший директор Центров по контролю за заболеваниями Роберт Редфилд получил угрозы смертью от коллег-ученых после того, как сказал, что, по его мнению, COVID-19 возник в лаборатории. «Мне угрожали, потому что я выдвинул другую гипотезу, — сказал Редфилд. — Я ожидал этого от политиков, но не ожидал этого от науки».
Доктор Ричард Эбрайт, профессор химии и химической биологии в Университете Рутгерса, сказал, что с самых первых сообщений о новой вспышке коронавируса, связанной с летучими мышами, в Ухани ему потребовалась «наносекунда или пикосекунда», чтобы рассмотреть связь с Уханьским институтом вирусологии. Только две другие лаборатории в мире, в Галвестоне, штат Техас, и Чапел-Хилл, штат Северная Каролина, проводили аналогичные исследования. «Это не дюжина городов, — сказал он. — Это три места».
Затем стало известно, что заявление Lancet было не только подписано, но и организовано зоологом по имени Питер Дашак, который переупаковал гранты правительства США и распределил их учреждениям, проводящим исследования по увеличению функциональности вирусов, в том числе самому WIV. Дэвид Ашер, ныне старший научный сотрудник Института Хадсона, руководил ежедневным расследованием Госдепартамента о происхождении COVID-19. По его словам, вскоре стало ясно, что в федеральном правительстве «существует огромная бюрократия».
И учитывая, насколько агрессивно Китай блокировал усилия по прозрачному расследованию, а также в свете собственной истории его правительства лжи, запутывания и подавления инакомыслия, справедливо спросить, могла ли Ши Чжэнли, ведущий исследователь коронавируса Института Уханя, сообщить об утечке из лаборатории, даже если бы она хотела.
По словам Дэвида Фейта, бывшего заместителя помощника госсекретаря в бюро по Восточной Азии, «история того, почему некоторые части правительства США не были такими любопытными, как многие из нас думают, что они должны были быть, чрезвычайно важна».
«Пахнет прикрытием»
Около дюжины сотрудников Госдепартамента из четырех разных бюро 9 декабря 2020 года о собрались в конференц-зале в Foggy Bottom, чтобы обсудить предстоящую миссию по установлению фактов, частично организованную Всемирной организацией здравоохранения. Группа согласилась с необходимостью оказать давление на Китай, чтобы он разрешил провести тщательное, достоверное и прозрачное расследование с неограниченным доступом к рынкам, больницам и правительственным лабораториям. Затем разговор перешел на более деликатный вопрос: что правительство США должно публично сказать об Уханьском институте вирусологии?
Небольшая группа в Бюро по контролю за вооружениями изучала институт в течение нескольких месяцев. Группа недавно получила секретные данные, свидетельствующие о том, что три исследователя WIV, проводившие эксперименты по увеличению функциональности на образцах коронавируса, заболели осенью 2019 года до того, как стало известно о начале вспышки COVID-19.
Пока официальные лица на встрече обсуждали, чем они могут поделиться с общественностью, Кристофер Парк, директор отдела биологической политики Государственного департамента в Бюро международной безопасности и нераспространения, посоветовал им не говорить ничего, что указывало бы на действия правительства США, согласно документации собрания, полученной Vanity Fair.
Некоторые из участников были «абсолютно поражены», сказал чиновник, знакомый с ходом событий. То, что кто-то в правительстве США смог «привести аргумент, который так откровенно противоречит прозрачности в свете надвигающейся катастрофы, было шокирующим и тревожным».
Пак, который в 2017 году участвовал в отмене моратория правительства США на финансирование исследований по увеличению функциональности вирусов, был не единственным должностным лицом, которое предостерегло следователей Госдепартамента от раскопок в уязвимых местах. По словам четырех бывших чиновников Госдепартамента, опрошенных Vanity Fair, пока группа исследовала сценарий утечки из лаборатории, ее членам неоднократно советовали не открывать «ящик Пандоры».
«Антительный ответ»
В правительстве США было две основные группы, работающие над раскрытием происхождения COVID-19: одна в Государственном департаменте, а другая под руководством Совета национальной безопасности. В начале пандемии никто в Государственном департаменте не проявлял особого интереса к лабораториям в Ухани, но они были серьезно обеспокоены очевидным сокрытием Китаем серьезности вспышки. Правительство закрыло рынок Хуанань, приказало уничтожить лабораторные образцы, заявило о своем праве пересмотреть любые научные исследования о COVID-19 перед публикацией и выслало группу репортеров Wall Street Journal из страны.
В январе 2020 года офтальмолога из Ухани по имени Ли Вэньлян, который пытался предупредить своих коллег о том, что пневмония может быть формой атипичной пневмонии, арестовали, обвинили в нарушении общественного порядка и вынудили написать отказ от своих слов. Он умер от COVID-19 в феврале, и китайская общественность превозносит его как героя и разоблачителя.
«Мы столкнулись с принуждением и подавлением со стороны китайского правительства, — сказал Дэвид Фейт из восточноазиатского бюро Госдепартамента. — Мы были очень обеспокоены тем, что они это скрывали и была ли информация, поступающая во Всемирную организацию здравоохранения, достоверной».
По мере того, как возникали вопросы, Майлз Ю, главный стратег Госдепартамента по Китаю, отмечал, что WIV в основном хранил молчание. Ю, который свободно говорит на китайском, начал составлять досье вопросов об исследованиях. В апреле он передал свое досье госсекретарю Помпео, который, в свою очередь, публично потребовал доступа в лаборатории.
Неясно, дошло ли досье Ю до президента Трампа. Но 30 апреля 2020 года Управление директора национальной разведки выступило с двусмысленным заявлением, очевидной целью которого было подавить растущий фурор вокруг теории лабораторных утечек. В нем говорится, что разведывательное сообщество «соглашается с широким научным консенсусом в отношении того, что вирус COVID-19 не был создан руками человека или генетически модифицирован», но продолжит оценивать, «началась ли вспышка в результате контакта с инфицированными животными или в результате несчастного случая в лаборатории в Ухане».
По теме: Иммунитет к COVID-19 может сохраняться годами, но не у всех: что нужно знать
«Это была чистая паника, — сказал бывший заместитель советника по национальной безопасности Мэтью Поттинджер. — Их завалили вопросами. Кто-то принял неудачное решение сказать: «Мы практически ничего не знаем, так что давайте сделаем заявление».
Затем на брифинге для прессы, состоявшемся всего несколько часов спустя, Трамп противоречил своим сотрудникам разведки и заявил, что видел секретную информацию, указывающую на то, что вирус пришел из Уханьского института вирусологии. На вопрос, каковы доказательства, он сказал: «Я не могу вам этого сказать. Мне не разрешено это говорить».
Преждевременное заявление Трампа взболтало воду для всех, кто искал честный ответ на вопрос о происхождении COVID-19. По словам Поттинджера, в правительстве была «реакция антител», в которой любое обсуждение возможного лабораторного происхождения было связано с деструктивным нативистским позированием.
Отвращение распространилось на международное научное сообщество, чье «сводящее с ума молчание» разочаровало Майлза Ю. Он вспоминал: «Любой, кто осмелится высказаться, подвергнется остракизму».
«Слишком рискованно расследовать»
Идея лабораторной утечки впервые пришла к должностным лицам NSC от китайских пользователей социальных сетей, которые начали делиться своими подозрениями еще в январе 2020 года. Затем в феврале была опубликована исследовательская работа, написанная в соавторстве двумя китайскими учеными из разных стран. Уханьские университеты появились в сети в виде препринтов. В нем был решен фундаментальный вопрос: как новый коронавирус летучих мышей попал в крупный город с населением 11 миллионов человек в центральном Китае в разгар зимы, когда большинство летучих мышей впадали в спячку, и превратил рынок, где летучих мышей не продавали, в эпицентр вспышки?
В документе был дан ответ: «Мы обследовали территорию вокруг рынка морепродуктов и выявили две лаборатории, проводящие исследования коронавируса летучих мышей». Первым был Уханьский центр по контролю и профилактике заболеваний, который находился всего в 280 метрах от рынка Хуанань и, как известно, собирал сотни образцов летучих мышей. Вторым, как писали исследователи, был Уханьский институт вирусологии.
Газета пришла к ошеломляюще прямолинейному выводу о COVID-19: «Коронавирус-убийца, вероятно, произошел из лаборатории в Ухани. Могут быть приняты правила для перемещения этих лабораторий подальше от центра города и других густонаселенных мест». Почти сразу же после того, как газета появилась в интернете, она исчезла, но не раньше, чем ее заметили официальные лица правительства США.
К тому времени Мэтью Поттинджер утвердил группу по происхождению COVID-19, возглавляемую дирекцией СНБ, которая курировала вопросы, связанные с оружием массового уничтожения. Давний эксперт по Азии и бывший журналист, Поттинджер целенаправленно ограничивал команду, потому что в правительстве было очень много людей, «полностью игнорирующих возможность лабораторной утечки, которые были предрасположены к тому, что это невозможно», сказал Поттинджер. Кроме того, многие ведущие эксперты либо получили, либо одобрили финансирование исследований по увеличению функциональных возможностей. Их «конфликтный» статус, как сказал Поттинджер, «сыграл огромную роль в том, чтобы запутать воду и испортить беспристрастное расследование».
Изучая открытые источники, а также секретную информацию, члены команды вскоре наткнулись на исследовательскую работу Ши Чжэнли и эпидемиолога из Университета Северной Каролины Ральфа Барика 2015 года, в которой доказывалось, что спайковый белок нового коронавируса может инфицировать человеческие клетки. Используя мышей в качестве испытуемых, они вставили белок китайской рыжей мыши в молекулярную структуру вируса атипичной пневмонии с 2002 года, создав новый инфекционный патоген.
Этот эксперимент по увеличению функциональности был настолько чреват, что авторы сами отметили опасность написав: «Группы научных обзоров могут посчитать подобные исследования… слишком рискованными для проведения». Фактически, исследование было направлено на то, чтобы поднять тревогу и предупредить мир о «потенциальном риске повторного появления SARS-CoV из-за вирусов, которые в настоящее время циркулируют в популяциях летучих мышей». В благодарностях в документе упоминается финансирование Национальных институтов здравоохранения США и некоммерческой организации EcoHealth Alliance, выделившей гранты Агентства США по международному развитию. EcoHealth Alliance управляет Питер Дашак, зоолог, который помогал организовать заявление Lancet.
То, что генно-инженерный вирус мог ускользнуть из WIV, был одним из тревожных сценариев. Но также было возможно, что исследовательская поездка для сбора образцов летучих мышей могла привести к заражению в полевых условиях или в лаборатории.
Следователи NSC обнаружили очевидные доказательства того, что китайские лаборатории не так безопасны, как они говорят. Сама Ши Чжэнли публично признала, что до пандемии все исследования ее группы по коронавирусу, в том числе с участием живых вирусов, подобных атипичной пневмонии, проводились в менее безопасных лабораториях BSL-3 и даже BSL-2.
В 2018 году делегация американских дипломатов посетила WIV для открытия лаборатории BSL-4, что стало важным событием. В несекретной телеграмме, как сообщил обозреватель Washington Post, они написали, что нехватка высококвалифицированных технических специалистов и четких протоколов угрожает безопасной эксплуатации объекта. Эти проблемы не помешали руководству WIV объявить лабораторию «готовой к исследованиям патогенов четвертого класса (P4), среди которых самые вирулентные вирусы, представляющие высокий риск передачи от человека к человеку в виде аэрозолей».
14 февраля 2020 года, к удивлению должностных лиц Совета национальной безопасности, президент Китая Си Цзиньпин объявил о плане ускорения принятия нового закона о биобезопасности, чтобы ужесточить процедуры безопасности во всех лабораториях страны.
«В первые недели пандемии не казалось безумным задаться вопросом, не из лаборатории ли эта штука», — размышлял Поттинджер.
Похоже, Ши Чжэнли это тоже не показалось безумным. Статья в Scientific American, впервые опубликованная в марте 2020 года, в которой она дала интервью, описывала, как ее лаборатория была первой, кто секвенировал вирус в те ужасные первые недели. Она сообщила, что лихорадочно просматривала записи своей собственной лаборатории за последние несколько лет, чтобы проверить, нет ли неправильного обращения с экспериментальными материалами, особенно во время утилизации. Ши вздохнула с облегчением, когда пришли результаты: ни одна из последовательностей не соответствовала вирусам, взятым ее командой из пещер летучих мышей. «Это действительно сняло с меня нагрузку, — заметила она. — Я не спала уже несколько дней».
Когда NSC отследил эти разрозненные улики, вирусологи из правительства США отметили одно исследование, впервые представленное в апреле 2020 года.
Одиннадцать из 23 его соавторов работали в Академии военно-медицинских наук, медицинском исследовательском институте китайской армии. Используя технологию редактирования генов, известную как CRISPR, исследователи сконструировали мышей с гуманизированными легкими, а затем изучили их восприимчивость к SARS-CoV-2. Поскольку официальные лица NSC работали в обратном направлении с даты публикации, чтобы установить график исследования, стало ясно, что мыши были созданы где-то летом 2019 года, еще до того, как пандемия даже не началась. Чиновникам NSC осталось недоумевать: не использовали ли китайские военные вирусы с помощью гуманизированных моделей мышей, чтобы выяснить, какие из них могут быть заразными для людей?
Полагая, что они обнаружили важные доказательства в пользу гипотезы об утечке из лаборатории, следователи NSC начали обращаться к другим агентствам. Вот тогда и упал молот. «Нас уволили», — сказал Энтони Руджиеро, старший директор КНБ по борьбе с распространением и биозащите.
Стикеры для точности
К лету 2020 года Жиль Деманеф тратил до четырех часов в день исследуя происхождение COVID-19, до рассвета присоединяясь к собраниям Zoom с европейскими коллегами и мало спал. Он начал получать анонимные звонки и замечать странную активность на своем компьютере, которую он приписывал слежке со стороны китайского правительства. «За нами точно следят», — сказал он. Он перенес свою работу на зашифрованные платформы Signal и ProtonMail.
Публикуя результаты своих исследований, DRASTIC привлекли новых союзников. Среди наиболее известных был Джейми Метцл — 16 апреля он запустил блог, который стал местом посещения правительственных исследователей и журналистов, изучающих гипотезу лабораторной утечки.
Бывший исполнительный вице-президент Азиатского общества Метцль входит в консультативный комитет Всемирной организации здравоохранения по редактированию генома человека и работал в администрации Клинтона директором Совета национальной безопасности по многосторонним отношениям. В своем первом посте на эту тему он ясно дал понять, что у него нет окончательных доказательств, и полагал, что китайские исследователи из WIV имели «самые лучшие намерения». Мецль также отметил: «Я никоим образом не стремлюсь поддержать или присоединиться к любой деятельности, которая может считаться несправедливой, нечестной, националистической, расистской, фанатичной или предвзятой».
Деманеф — приверженец точности — обратился 11 декабря 2020 года к Мецлю, чтобы предупредить того об ошибке в его блоге. Деманеф отметил, что побег из лаборатории SARS в Пекине привел к 11 инфекциям, а не к четырем. Деманеф был «впечатлен» немедленной готовностью Мецля исправить информацию. «С того времени мы начали работать вместе».
Метцль, в свою очередь, был в контакте с Парижской группой, коллективом из более чем 30 скептически настроенных научных экспертов, которые раз в месяц встречались с Zoom для многочасовых встреч, чтобы обсудить новые подсказки. Перед тем как присоединиться к Парижской группе, доктор Филиппа Ленцос, эксперт по биобезопасности из Королевского колледжа Лондона, выступала против диких заговоров в интернете. Но чем больше она исследовала, тем больше ее беспокоило то, что не все возможности изучаются. 1 мая 2020 года Ленцос опубликовала тщательную оценку в Бюллетене ученых-атомщиков, описывающую, как патоген мог сбежать из Уханьского института вирусологии. Она отметила, что в сентябрьской статье 2019 года в научном журнале, опубликованной директором лаборатории BSL-4 WIV Юань Чжимингом, были описаны недостатки безопасности в лабораториях Китая. «Затратами на техническое обслуживание обычно пренебрегают, — написал он. — Некоторые лаборатории BSL-3 работают с минимальными эксплуатационными расходами, а в некоторых случаях вообще не требуют затрат».
Алина Чан, молодой молекулярный биолог и научный сотрудник Института Броуда Массачусетского технологического института и Гарвардского университета, обнаружила, что ранние последовательности вируса демонстрируют очень мало свидетельств мутации. Если бы вирус перешел от животных к людям, можно было бы ожидать многочисленных адаптаций, как это было во время вспышки атипичной пневмонии в 2002 году. Чан показалось, что SARS-CoV-2 уже был «предварительно адаптирован для передачи вируса от человека», — написала она в препринте в мае 2020 года.
Но, пожалуй, самая поразительная находка была сделана анонимным исследователем DRASTIC, известным в Твиттере как @TheSeeker268. Оказалось, что это молодой бывший учитель естествознания из Восточной Индии. Он начал добавлять ключевые слова в Китайскую национальную инфраструктуру знаний, веб-сайт, на котором размещены статьи из 2000 китайских журналов, и обрабатывать результаты с помощью Google Translate.
Однажды в мае прошлого года он выловил диссертацию 2013 года, написанную магистрантом из Куньмина, Китай. В этой диссертации рассказывалось о необычной шахте, заполненной летучими мышами, в провинции Юньнань. Работа вызвала острые вопросы о том, почему Ши Чжэнли не упомянула это в ходе своих заявлений.
Шахтеры Модзян
В 2012 году шестерым шахтерам в роскошных горах округа Модзян на юге провинции Юньнань было поручено незавидное задание: вырвать толстый «ковер» фекалий летучих мышей со дна шахты. После нескольких недель добычи фекалий летучих мышей шахтеры серьезно заболели и были отправлены в Первую больницу при Медицинском университете Куньмин в столице Юньнани. Их симптомы кашля, лихорадки и затрудненного дыхания вызвали тревогу в стране, которая десятилетием ранее пережила вспышку вирусной атипичной пневмонии.
Больница вызвала пульмонолога Чжун Наньшань, сыгравшего важную роль в лечении пациентов с атипичной пневмонией, — он и возглавил группу экспертов Национальной комиссии здравоохранения Китая по COVID-19. Чжун, согласно кандидатской диссертации 2013 года, сразу заподозрил вирусную инфекцию. Он порекомендовал посев из горла и тест на антитела, но также спросил, какая летучая мышь произвела фекалии. Ответ: рыжая подковообразная летучая мышь — тот же вид, что и причастен к первой вспышке атипичной пневмонии.
Через несколько месяцев трое из шести шахтеров погибли. Старший, которому было 63 года, умер первым. «Болезнь была острой и тяжелой», — отмечалось в диссертации. Образцы крови были отправлены в Уханьский институт вирусологии, который обнаружил, что они были положительными на антитела против SARS, что было задокументировано в более поздней китайской диссертации.
Но в основе диагноза лежала загадка. Коронавирусы летучих мышей не причиняют вреда людям. Что такого особенного в штаммах внутри пещеры? Чтобы выяснить это, группы исследователей со всего Китая и за его пределами отправились в заброшенную шахту, чтобы собрать образцы вируса от летучих мышей, мускусных землероек и крыс.
В октябрьском исследовании природы 2013 года Ши Чжэнли сообщила об одном ключевом открытии: некоторые вирусы летучих мышей потенциально могут заразить людей, не перескакивая на промежуточное животное. Выделив живой коронавирус летучих мышей, похожий на SARS, ее команда впервые обнаружила, что он может проникать в клетки человека через белок, называемый рецептором ACE2.
В последующих исследованиях в 2014-м и 2016 годах Ши и ее коллеги продолжили изучение образцов вирусов летучих мышей, собранных в шахте, в надежде выяснить, какой из них заразил шахтеров. Летучие мыши имели множество коронавирусов. Но был только один, чей геном очень напоминал атипичную пневмонию. Исследователи назвали его RaBtCoV/4991.
Когда вспышка COVID-19 уже распространилась за пределы Китая, Ши Чжэнли и несколько коллег 3 февраля 2020 года опубликовали документ, в котором отмечалось, что генетический код вируса SARS-CoV-2 почти на 80% идентичен генетическому коду SARS-CoV, что вызвал вспышку 2002-го. Но они также сообщили, что она на 96,2% идентична имеющейся у них последовательности коронавируса под названием RaTG13, которая ранее была обнаружена в провинции Юньнань. Они пришли к выводу, что RaTG13 был ближайшим известным родственником SARS-CoV-2.
В последующие месяцы, когда исследователи по всему миру искали любой известный вирус летучих мышей, который мог быть прародителем SARS-CoV-2, Ши Чжэнли предложил изменчивые и иногда противоречивые отчеты о том, откуда появился RaTG13 и когда он был полностью секвенирован. При поиске в общедоступной библиотеке генетических последовательностей несколько команд, включая группу исследователей DRASTIC, вскоре обнаружили, что RaTG13 выглядит идентичным RaBtCoV/4991 — вирусу из пещеры, где в 2012 году шахтеры заболели чем-то похожим на COVID-19.
В июле, когда нарастало количество вопросов, Ши Чжэнли рассказала журналу Science, что ее лаборатория переименовала образец для ясности. Но для скептиков переименование выглядело как попытка скрыть связь образца с рудником Модзян.
Вам может быть интересно: главные новости Нью-Йорка, истории наших иммигрантов и полезные советы о жизни в Большом Яблоке – читайте все это на ForumDaily New York
В следующем месяце количество вопросов увеличилось, когда Ши, Дашак и их коллеги опубликовали отчет о 630 новых коронавирусах, взятых ими в период с 2010-го по 2015 год. Просматривая дополнительные данные, исследователи DRASTIC были ошеломлены, обнаружив еще восемь вирусов из шахты Модзян, которые были тесно связаны с RaTG13, но не отмечены. Алина Чан назвала это «ошеломляющим», чтотакие важные части головоломки были похоронены без комментариев.
В октябре 2020 года, когда участились вопросы о шахте Модзян, группа журналистов BBC попыталась получить доступ к ней. За ними последовали полицейские в штатском, а журналисты обнаружили, что дорогу удобно заблокировал сломанный грузовик.
Ши, к настоящему моменту подвергающаяся растущему вниманию со стороны международной прессы, сказала: «Я только что скачала магистерскую диссертацию студента больничного университета Куньмин и прочитала ее. Вывод не основан ни на доказательствах, ни на логике. Но теоретики заговора используют его, чтобы сомневаться. Если бы вы были на моем месте, то что бы сделали?»
Дебаты об увеличении функциональности
Доктору Роберту Редфилду, директору Центров США по контролю и профилактике заболеваний, 3 января 2020 года позвонил его коллега доктор Джордж Фу Гао, глава Китайского центра по контролю и профилактике заболеваний. Гао описал появление загадочной новой пневмонии, по всей видимости у людей, обнаруженных на рынке в Ухане. Редфилд немедленно предложил прислать группу специалистов для расследования.
Фото: Shutterstock
Но когда Редфилд увидел разбивку ранних дел, объяснение рынка имело меньше смысла. Могли ли заболеть несколько членов семьи в результате контакта с одним и тем же животным? Гао заверил его, что передачи от человека к человеку не было, говорит Редфилд, но тем не менее призвал его провести более широкое тестирование в обществе. Это усилие вызвало плачущий ответный звонок. Гао признал, что многие дела не имели ничего общего с рынком. Оказалось, что вирус переходит от человека к человеку, что стало гораздо более пугающим сценарием.
Редфилд сразу подумал об Уханьском институте вирусологии. Команда могла исключить его как источник вспышки всего за несколько недель проверив исследователей на наличие антител. Редфилд официально повторил свое предложение направить специалистов, но китайские официальные лица не ответили на его предложение.
Редфилд, вирусолог по образованию, с подозрением относился к WIV отчасти потому, что он был погружен в многолетнюю борьбу за исследования по увеличению функциональности. Дебаты охватили вирусологическое сообщество в 2011 году после того, как Рон Фушье, исследователь из Медицинского центра Erasmus в Роттердаме, объявил, что он генетически изменил штамм птичьего гриппа H5N1, чтобы он передавался среди хорьков, которые генетически ближе к людям, чем мыши. Фушье спокойно заявил, что он произвел «вероятно, один из самых опасных вирусов, который можно создать».
В ходе последовавшего за этим возмущения ученые спорили о рисках и преимуществах таких исследований. Сторонники утверждали, что это может помочь предотвратить пандемии за счет выявления потенциальных рисков и ускорения разработки вакцины. Критики утверждали, что создание патогенов, которых не существует в природе, чревато их высвобождением.
В октябре 2014 года администрация Обамы ввела мораторий на новое финансирование исследовательских проектов, направленных на повышение функциональности, которые могут сделать вирусы гриппа, MERS или SARS более опасными или передаваемыми. Но сноска к заявлению, объявляющему о моратории, делала исключение для случаев, которые были сочтены «срочно необходимыми для защиты общественного здоровья или национальной безопасности».
В первый год правления Трампа мораторий был отменен и заменен системой обзора под названием HHS P3CO Framework (для лечения и надзора за потенциальными пандемическими патогенами). Это возлагает ответственность за обеспечение безопасности любого такого исследования на федеральный департамент или агентство, которое его финансирует. Это оставило процесс проверки в секрете. «Имена рецензентов не разглашаются, а детали рассматриваемых экспериментов в значительной степени засекречены», — сказал эпидемиолог из Гарварда доктор Марк Липсич.
В Национальном институте здравоохранения, финансировавшем такие исследования, в основном были встречены пожиманием плеч и закатыванием глаз, сказал давний сотрудник агентства: «Если вы запретите исследования по увеличению функциональности, вы запретите всю вирусологию». Затем он уточнил: «С тех пор, как был введен мораторий, все просто проводили исследования по увеличению функциональности».
Питер Дашак, родившийся в Британии, является президентом EcoHealth Alliance, некоммерческой организации из Нью-Йорка, преследующей похвальную цель — предотвращать вспышки новых болезней путем защиты экосистем. В мае 2014 года, за пять месяцев до объявления моратория на исследования повышения функциональности, EcoHealth получила грант NIAID в размере примерно 3,7 миллиона долларов, который он частично выделил различным организациям, занимающимся сбором образцов летучих мышей, построением моделей и получением прибыли, проведениям функциональных экспериментов, чтобы увидеть, какие вирусы животных смогли перейти к человеку. Грант не был приостановлен из-за моратория.
К 2018 году EcoHealth Alliance получал до 15 миллионов долларов в год в виде грантов от ряда федеральных агентств, включая Департамент обороны, Департамент внутренней безопасности и Агентство международного развития США, согласно 990 формам освобождения от уплаты налогов. Сама Ши Чжэнли указала в своей биографии грант правительства США на сумму более 1,2 миллиона долларов: 665 000 долларов от Национального института здоровья в период с 2014-го по 2019 год; и 559 500 долларов за тот же период от USAID. Часть этих средств была направлена через EcoHealth Alliance.
Практика EcoHealth Alliance по разделению крупных государственных грантов на более мелкие субгранты для отдельных лабораторий и учреждений дала ему огромное влияние в области вирусологии. По словам Ричарда Эбрайта, суммы, поставленные на карту, позволяли «закупить много омерты» в поддерживаемых лабораториях.
Когда пандемия разразилась, сотрудничество между EcoHealth Alliance и WIV оказалось под прицелом администрации Трампа. На брифинге для прессы в Белом доме о COVID-19 17 апреля 2020 года репортер задал Трампу фактически неточный вопрос о гранте NIH на сумму 3,7 миллиона долларов для лаборатории четвертого уровня в Китае: «Почему США предоставили Китаю такой грант?»
Трамп ответил: «Мы очень быстро отменим этот грант» и погодя добавил: «Интересно, кто тогда был президентом».
Неделю спустя официальный представитель Национального института здоровья письменно уведомил Дашака о прекращении действия его гранта. Приказ пришел из Белого дома, как позже свидетельствовал доктор Энтони Фаучи перед комитетом Конгресса. Это решение вызвало бурю: 81 лауреат Нобелевской премии в области науки осудил это решение в открытом письме чиновникам здравоохранения, а в 60 Minutes был опубликован сегмент, посвященный недальновидной политизации науки администрацией Трампа.
В июле NIH попытался отступить. Он восстановил грант, но приостановил свою исследовательскую деятельность до тех пор, пока EcoHealth Alliance не выполнит семь условий, некоторые из которых выходили за рамки компетенции некоммерческой организации. Они включали: предоставление информации о «очевидном исчезновении» исследователя Уханьского института вирусологии, о котором в социальных сетях ходили слухи, что он был нулевым пациентом, а также объяснение уменьшения трафика сотовых телефонов и препятствий на пути к WIV в октябре 2019 года.
Но консерваторы, склонные к конспирации, были не единственными, кто косо смотрел на Дашака. Эбрайт сравнил исследовательскую модель Дашака — перенос образцов из отдаленного района в городской, затем секвенирование и выращивание вирусов и попытки генетически модифицировать их, чтобы сделать их более опасными, — с «поиском утечки газа с зажженной спичкой». Более того, Эбрайт считал, что исследования Дашака не достигли заявленной цели прогнозирования и предотвращения пандемий за счет глобального сотрудничества.
Вскоре на основе электронных писем, полученных группой по свободе информации под названием U.S. Right to Know, выяснилось, что Дашак не только подписал, но и организовал влиятельное заявление Lancet с намерением скрыть свою роль и создать впечатление научного единодушия.
Дуэльная переписка
К лету 2020 года расследование происхождения COVID-19 Государственным департаментом прекратилось. Должностные лица Бюро по контролю над вооружениями, проверке и соответствию вернулись к своей обычной работе: наблюдению за миром на предмет биологических угроз. Той осенью команда Госдепартамента получила наводку из иностранного источника: ключевая информация, скорее всего, хранилась в собственных файлах разведывательного сообщества США и не подвергалась анализу. В ноябре эта версия обнаружила секретную информацию, которая, по словам бывшего сотрудника Госдепартамента, была «абсолютно шокирующей». Трое исследователей из Уханьского института вирусологии, все из которых связаны с исследованиями увеличения функциональности коронавирусов, заболели в ноябре 2019 года и, вероятно, посетили больницу с симптомами, похожими на COVID-19.
«Они были активными исследователями. Даты были одними из самых захватывающих частей картины, потому что они были там, где они были бы, если бы это было источником», — сказал информатор. Как вспоминал один из бывших высокопоставленных чиновников, реакция внутри Государственного департамента была невероятной. Расследование ожило.
Аналитик разведки, работавший с Дэвидом Ашером, просмотрел секретные каналы и нашел отчет, в котором объяснялось, почему гипотеза об утечке из лаборатории была правдоподобной. Его написали в мае специалисты Ливерморской национальной лаборатории Лоуренса, которая проводит исследования в области национальной безопасности для Департамента энергетики. Но, похоже, он был похоронен в системе секретных коллекций.
Теперь официальные лица начали подозревать, что кто-то на самом деле скрывает материалы, подтверждающие объяснение лабораторной утечки. Их подозрения усилились, когда чиновники Департамента энергетики, курировавшие лабораторию Лоуренса Ливермора, безуспешно пытались помешать следователям Госдепартамента разговаривать с авторами отчета.
Их разочарование усилилось в декабре, когда они наконец проинформировали Криса Форда, исполняющего обязанности заместителя главы Департамента по контролю над вооружениями и международной безопасности. Он казался настолько враждебным по отношению к их расследованию, что они считали его ограниченным функционером, стремящимся обелить преступные действия Китая. Форд сказал, что видит свою работу в защите целостности любого расследования происхождения COVID-19, которое входит в его компетенцию. Он считал, что использование «вещей, из-за которых мы выглядим как сумасшедшая бригада» даст обратный эффект.
Была еще одна причина его неприязни. Он уже слышал о расследовании от коллег из межведомственного ведомства, а не от самой команды, и из-за секретности у него возникло «паучье чувство», что этот процесс был фарсом. Он задавался вопросом: не было ли кого-то, кто инициировал необъяснимое расследование с целью достижения желаемого результата?
Не только он беспокоился. Как сказал один высокопоставленный правительственный чиновник, знакомый с расследованием Госдепартамента, «они писали это для определенных клиентов в администрации Трампа. Мы попросили предоставить отчет о сделанных заявлениях. Это заняло вечность».
Выслушав выводы следователей, технический эксперт в одном из отделов Госдепартамента по биологическому оружию «подумал, что они сумасшедшие», вспоминал Форд.
Команда Госдепартамента, со своей стороны, считала, что Форд был тем, кто пытался навязать предвзятый вывод, что COVID-19 имеет естественное происхождение. Неделю спустя один из них присутствовал на встрече, на которой Кристофер Парк, работавший под руководством Форда, посоветовал присутствующим не привлекать внимание к финансированию США исследований по увеличению функциональности.
По теме: Ученые нашли простой способ предотвратить тяжелое течение COVID-19
С нарастающим глубоким недоверием команда Госдепартамента созвала группу экспертов для конфиденциальной «красной команды» гипотезы лабораторной утечки. Идея заключалась в том, чтобы опровергнуть теорию и посмотреть, насколько она актуальна. Заседание состоялось вечером 7 января, через день после восстания в Капитолии. К тому времени Форд объявил о своем плане уйти в отставку.
Согласно протоколам встречи, полученным Vanity Fair, 29 человек подключились к защищенному видеозвонку Госдепартамента, который длился три часа. Среди научных экспертов были Ральф Барик, Алина Чан и стэнфордский микробиолог Дэвид Релман.
Ашер пригласил доктора Стивена Куэя, специалиста по раку груди, который основал биофармацевтическую компанию, представить статистический анализ, в котором сравнивается вероятность лабораторного происхождения по сравнению с естественным. В своем анализе Scissoring Quay Барик отметил, что его расчеты не учитывают миллионы последовательностей летучих мышей, которые существуют в природе, но остаются неизвестными. Когда советник Госдепартамента спросил Куэя, проводил ли он когда-либо подобный анализ, тот ответил, что, согласно протоколу встречи, «все происходит впервые».
Хотя они подвергли сомнению выводы Куэя, ученые увидели и другие причины подозревать лабораторное происхождение. По словам Релмана, часть миссии WIV заключалась в том, чтобы исследовать мир природы и обеспечивать раннее предупреждение о «вирусах, способных передаваться человеку». Инфицирование шести шахтеров в 2012 году было «достойным заголовков в то время». Тем не менее, об этих случаях никогда не сообщалось в ВОЗ.
Барик добавил, что, если бы SARS-CoV-2 произошел из «сильного резервуара животных», можно было бы ожидать «множественные случаи интродукции», а не одну вспышку, хотя он предупредил: мол, это не доказывает, что это «был побег из лаборатории ». Это побудило Ашера спросить: «А не могло ли это быть частично биоинженерным?»
Форд был так обеспокоен тем, что он считал слабыми доказательствами комиссии, и предшествовавшие им секретные расследования, что не спал всю ночь обобщая свои опасения в четырехстраничной записке. Сохранив ее в формате PDF, чтобы его нельзя было изменить, на следующее утро он отправил записку нескольким должностным лицам Госдепартамента по электронной почте.
В меморандуме Форд раскритиковал «отсутствие данных» у комиссии и добавил: «Я хотел бы предостеречь вас от предположений о том, что есть что-то подозрительное по своей сути (и наводящее на мысль о биологической войне), о причастности Народно-освободительной армии (НОА) к WIV».
На следующий день, 9 января, Томас ДиНанно отправил обратно пятистраничное опровержение меморандума Форда (хотя оно было ошибочно датировано «21/9/21»). Он обвинил Форда в искажении информации об усилиях комиссии и перечислил препятствия, с которыми столкнулась его команда: «опасения и неуважение» со стороны технического персонала; предупреждения не расследовать происхождение COVID-19 из опасения открыть «банку с червями»; и «полное отсутствие ответов на брифинги и презентации».
Годовые взаимные подозрения наконец вылились в дуэльную переписку.
Следователи Госдепартамента настаивали на своем, решив публично заявить о своих опасениях. Они продолжали недельную работу по рассекречиванию информации, проверенной разведывательным сообществом. 15 января, за пять дней до приведения к присяге президента Джо Байдена, Государственный департамент опубликовал фактологический бюллетень о деятельности Уханьского института вирусологии, в котором раскрыта ключевая информация: осенью 2019 года несколько исследователей заболели симптомами, похожими на COVID-19, до первого выявленного случая вспышки; и что исследователи сотрудничали в секретных проектах с китайскими военными и «участвовали в секретных исследованиях, включая эксперименты на лабораторных животных, от имени китайских военных по крайней мере с 2017 года».
Миссия по установлению фактов в Ухане
В начале июля Всемирная организация здравоохранения предложила правительству США порекомендовать экспертов для миссии по установлению фактов в Ухане, что является признаком прогресса в давно откладывающемся расследовании происхождения COVID-19. Вопросы о независимости ВОЗ от Китая, секретности страны и бушующей пандемии превратили ожидаемую миссию в минное поле международного недовольства и подозрений.
В течение нескольких недель правительство США представило в ВОЗ три имени: ветеринара FDA, эпидемиолога CDC и вирусолога NIAID. Никто не был выбран. Вместо этого в список вошел только один представитель из США: Питер Дашак.
С самого начала было очевидно, что Китай будет контролировать, кто может прийти и что они смогут увидеть. В июле, когда ВОЗ разослала странам-членам проект условий, регулирующих миссию, документ в формате PDF был озаглавлен «CHN и ВОЗ согласовали окончательную версию», что свидетельствует о том, что Китай предварительно одобрил его содержание.
Частично вина лежит на администрации Трампа, которая не смогла противостоять контролю Китая над масштабом миссии, когда она выполнялась двумя месяцами ранее. Резолюция, принятая Всемирной ассамблеей здравоохранения, призывала не к полному расследованию причин пандемии, а вместо этого к миссии «определить зоонозный источник вируса». Гипотеза естественного происхождения была встроена. «Это была огромная разница, которую понимали только китайцы», — сказал Джейми Мецл.
14 января 2021 года Дашак и 12 других международных экспертов прибыли в Ухань, чтобы присоединиться к 17 китайским экспертам и окружению государственных служащих. Две недели месячной миссии они провели в карантине в своих гостиничных номерах. Оставшееся двухнедельное расследование было больше пропагандой, чем расследованием, в комплексе с посещением выставки, восхваляющей руководство президента Си. Команда не видела практически никаких исходных данных, только анализ правительства Китая.
Они нанесли один визит в Уханьский институт вирусологии, где встретились с Ши Чжэнли, как указано в приложении к отчету миссии. Одним из очевидных требований был доступ к базе данных WIV, содержащей около 22 000 образцов и последовательностей вирусов. На мероприятии, организованном лондонской организацией 10 марта, Дашака спросили, обращалась ли группа с такой просьбой. Он сказал, что в этом нет необходимости: Ши Чжэнли заявила, что WIV отключил базу данных из-за попыток взлома во время пандемии.
«Совершенно разумно, — сказал Дашак. — И мы не просили предоставить данные. Как вы знаете, большая часть этой работы была проделана с EcoHealth Alliancе. Мы действительно знаем, что находится в этих базах данных. В этих базах данных нет никаких доказательств наличия вирусов, более близких к SARS-CoV-2, чем RaTG13».
Фактически, база данных была отключена 12 сентября 2019 года, за три месяца до официального начала пандемии, детали, обнаруженные Жилем Деманефом и двумя его коллегами DRASTIC.
После двух недель установления фактов китайские и международные эксперты завершили свою миссию поднятием рук — таким образом они выбирали наиболее вероятный сценарий происхождения. Прямая передача от летучей мыши человеку: возможно или вероятно. Передача через промежуточное животное: вероятно, очень вероятно. Передача через замороженные продукты: возможна. Передача через лабораторный инцидент: крайне маловероятно.
СМИ всего мира 30 марта 2021 года сообщили о выпуске 120-страничного отчета миссии. Обсуждение лабораторной утечки заняло менее двух страниц. Назвав отчет «фатально ошибочным», Джейми Метцл написал: «Они намеревались доказать одну гипотезу, а не исследовать их все».
В отчете также рассказывается, как Ши опровергла теории заговора и сообщила группе экспертов, что «не было сообщений о необычных заболеваниях, ни одного диагноза, и все сотрудники дали отрицательный результат на антитела к SARS-CoV-2». Ее заявление прямо противоречило выводам, изложенным в информационном бюллетене Госдепартамента от 15 января. «Это была умышленная ложь со стороны людей, которые знают, что это неправда», — сказал бывший сотрудник службы национальной безопасности.
Внутренний анализ отчета миссии правительством США, полученный Vanity Fair, показал, что он неточен и даже противоречив: некоторые разделы подрывают выводы, сделанные в прочих источниках, а другие полагаются на отозванные справочные документы. Что касается четырех возможных источников происхождения, то, как говорится в анализе, отчет «не включает описание того, как эти гипотезы были созданы, будут ли проверены или как они станут принимать решение, чтобы определить, что одна из них более вероятна, чем другая». Он добавил, что возможный лабораторный инцидент получил лишь «поверхностный» взгляд, а «представленные доказательства кажутся недостаточными, чтобы считать гипотезу крайне маловероятной».
Самым неожиданным критиком доклада стал сам директор ВОЗ Тедрос Адханом Гебрейесус из Эфиопии. Под угрозой авторитета Всемирной организации здравоохранения он, похоже, признал недостатки отчета на мероприятии для прессы в день его публикации. «Что касается ВОЗ, все гипотезы остаются в силе», — сказал он.
К тому времени международная коалиция из примерно двух десятков ученых, среди которых был исследователь DRASTIC Жиль Деманеф и критик EcoHealth Ричард Эбрайт, нашли способ обойти то, что Метцль назвал «стеной отказа» в научных журналах. Под руководством Мецля они начали публиковать открытые письма в начале марта. Во втором письме от 7 апреля осуждался отчет о миссии и содержался призыв провести полное расследование происхождения COVID-19. Его широко подхватили национальные газеты.
Метцлю удалось напрямую допросить Ши за неделю до публикации отчета о миссии. На онлайн-лекции Ши 23 марта, организованной Медицинской школой Рутгерса, Мецл спросил, знает ли она все исследования, проводимые в WIV, и все содержащиеся там вирусы. Она ответила: «Наши исследования открыты, и у нас много международного сотрудничества. И насколько мне известно, вся наша исследовательская работа открыта, прозрачна. То есть в начале COVID-19 до нас доходили слухи. Но это неправильно, потому что я директор лаборатории и отвечаю за исследовательскую деятельность. Мне неизвестны какие-либо исследовательские работы, проводимые в этой лаборатории. Это неверная информация».
Главный аргумент против теории лабораторных утечек основывался на предположении, что Ши говорила правду, когда она сказала, что WIV не скрывала никаких образцов вируса, которые являются более близкими родственниками SARS-CoV-2.
Внутри Уханьского института вирусологии
В январе 2019 года Уханьский институт вирусологии выпустил пресс-релиз, в котором приветствовал «выдающееся и новаторское достижение Ши Чжэнли в открытии и описании важных вирусов, переносимых летучими мышами». Поводом стало ее избрание членом престижной Американской академии микробиологии, что стало последней вехой в блестящей научной карьере. В Китае знаменитую «женщину-летучую мышь» можно было легко узнать по фотографиям, на которых она была запечатлена в полном костюме с избыточным давлением в лаборатории BSL-4 WIV.
По словам Джеймса Ледука, давнего директора Национальной лаборатории BSL-4 в Галвестоне в Техасе, Ши была постоянным участником международных вирусологических конференций благодаря своей «современной» работе. На организованных им международных встречах Ши была постоянным участником вместе с Ральфом Бариком из UNC. «Она очаровательный человек, прекрасно владеет английским и французским языками», — сказал ЛеДюк.
Путешествие Ши к вершине вирусологии началось с походов в отдаленные пещеры летучих мышей на самом юге Китая. В 2006 году она стажировалась Ши была назначена директором Центра новых инфекционных заболеваний WIV, а в 2013 году — директором лаборатории BSL-3.
Трудно представить кого-нибудь и где бы то ни было, кто был бы лучше подготовлен к борьбе с COVID-19. 30 декабря 2019 года около 19:00 Ши позвонил ее босс, директор Уханьского института вирусологии, согласно сообщению, которое она предоставила Scientific American. Он хотел, чтобы она расследовала несколько случаев госпитализации пациентов с загадочной пневмонией: «Бросьте все, что вы делаете, и займитесь этим сейчас».
На следующий день, проанализировав семь образцов пациентов, ее команда стала одной из первых, кто секвенировал и идентифицировал болезнь как новый коронавирус, связанный с атипичной пневмонией. К 21 января ее назначили руководителем группы экспертов по чрезвычайным научным исследованиям COVID-19 провинции Хубэй. В ужасный момент в стране, которая превозносила своих ученых, она достигла вершины.
Но за восхождение ей пришлось заплатить. Есть основания полагать, что она едва ли могла свободно высказывать свое мнение или следовать научным путем, который не соответствовал линии партии Китая. Хотя Ши планировала поделиться изолированными образцами вируса со своим другом Джеймсом Ледуком в Галвестоне, официальные лица Пекина запретили ей это делать. А к середине января группа военных ученых во главе с ведущим вирусологом и биохимиком Китая генерал-майором Чен Вэем развернула операции внутри WIV.
Под пристальным вниманием правительств, в том числе и ее собственного, с витающими вокруг причудливыми теориями заговора и законными сомнениями, она начала набрасываться на критиков. «Новый коронавирус 2019 года — это наказание природы за нецивилизованные привычки человечества, — написала она 2 февраля в популярном в Китае приложении для социальных сетей WeChat. — Я, Ши Чжэнли, гарантирую своей жизнью, что это не имеет ничего общего с нашей лабораторией. Могу я дать совет тем людям, которые верят в плохие слухи в СМИ и распространяют их: заткните свои грязные рты».
Хотя Ши изображала WIV как прозрачный центр международных исследований, окруженный ложными обвинениями, январский информационный бюллетень Госдепартамента рисует иную картину: объект, проводящий секретные военные исследования и скрывающий их, что Ши категорически отрицает. Но бывший сотрудник национальной безопасности, который просматривал секретные материалы США, сказал Vanity Fair, что внутри WIV военные и гражданские исследователи «проводят исследования на животных в одном и том же пространстве».
Фото: Shutterstock
Когда официальные лица в NSC отслеживали сотрудничество между WIV и военными учеными, которое насчитывает 20 лет, с 51 статьей, написанной в соавторстве, — они также обратили внимание на книгу, отмеченную студентом колледжа в Гонконге. Написанная группой из 18 авторов и редакторов, 11 из которых работали в Медицинском университете ВВС Китая, книга «Неестественное происхождение атипичной пневмонии и новые виды антропогенных вирусов как генетического биологического оружия» исследует проблемы, связанные с развитием возможностей биологического оружия.
Утверждая, что террористы, использующие редактирование генов, создали SARS-CoV-1 в качестве биологического оружия, книга содержала некоторые тревожные практические приемы: «Атаки с применением аэрозолей биологического оружия лучше всего проводить на рассвете, в сумерках, ночью или в пасмурную погоду, потому что ультрафиолетовые лучи могут повредить патогены». И в нем приводятся сопутствующие преимущества, отмечая, что внезапный всплеск госпитализаций может привести к коллапсу системы здравоохранения. Один из редакторов книги сотрудничал с исследователями WIV над 12 научными статьями.
Подстрекательская идея SARS-CoV-2-как биологического оружия получила признание как теория заговора альтернативных правых, но гражданские исследования под руководством Ши, которые еще не обнародованы, вызывают более реалистичные опасения. Собственные комментарии Ши к научному журналу и информация о гранте, доступная в базе данных правительства Китая, предполагают, что за последние три года ее команда проверила два новых, но нераскрытых коронавируса летучих мышей на гуманизированных мышах, чтобы оценить их заразность.
В апреле 2021 года в редакционной статье журнала Infectious Diseases & Immunity Ши прибегла к знакомой тактике, чтобы сдержать окутывающее ее облако подозрений: она призвала научный консенсус: «Научное сообщество решительно отвергает эти бездоказательные и вводящие в заблуждение предположения и в целом соглашается с тем, что SARS-CoV-2 имеет естественное происхождение и был отобран либо у животного-хозяина до передачи зооноза, либо у человека после передачи зооноза», — написала она.
Но передовая статья Ши не произвела никакого эффекта: 14 мая в заявлении, опубликованном в журнале Science Magazine, 18 видных ученых призвали к «прозрачному и объективному» расследованию происхождения COVID-19: «Мы должны серьезно относиться к гипотезам как о естественных, так и о лабораторных побочных эффектах, пока у нас не будет достаточно данных».
Из тени
К весне 2021 года дебаты о происхождении COVID-19 стали настолько ядовитыми, что угрозы разлетелись в обоих направлениях.
Доктор Редфилд, бывший директор CDC при Трампе, 26 марта откровенно признал: «Я придерживаюсь той точки зрения, что наиболее вероятная этиология этого патогена в Ухане была получена из лаборатории». Редфилд добавил, что, по его мнению, выпуск был случайным, а не умышленным действием. По его мнению, все, что произошло с момента его первого разговора с доктором Гао, не изменило простой факт: WIV нужно было исключить как источник, а этого не было.
После того, как интервью вышло в эфир, его почтовый ящик заполнился угрозами смерти. Питеру Дашаку тоже угрожали смертью.
Между тем внутри правительства США гипотеза об утечке из лаборатории пережила переход от Трампа к Байдену. 15 апреля директор национальной разведки Аврил Хейнс сообщила комитету по разведке Палаты представителей, что рассматриваются две «правдоподобные теории»: несчастный случай в лаборатории или естественное происшествие.
Тем не менее, в течение апреля разговоры об утечках из лаборатории в основном ограничивались правыми новостными агентствами. Основа начала сдвигаться 2 мая, когда Николас Уэйд, бывший научный писатель New York Times, опубликовал на Medium длинное эссе. В нем он проанализировал научные улики как в пользу лабораторной утечки, так и против нее, и раскритиковал СМИ за то, что они не сообщили о дуэльных гипотезах. Уэйд посвятил целый раздел отличительному сегменту генетического кода SARS-CoV-2, который делает вирус более заразным, позволяя ему эффективно проникать в клетки человека.
По теме: Во время пандемии COVID-19 в мире исчез грипп: его возвращение может стать катастрофой
В связи с ростом вопросов, директор NIH доктор Фрэнсис Коллинз опубликовал 19 мая заявление, в котором утверждалось, что «ни NIH, ни NIAID никогда не одобряли грант, который поддерживал бы исследования коронавирусов с целью увеличения их функциональности, которые увеличили бы их трансмиссивность или летальность для людей».
Руководящий орган ВОЗ, Всемирная ассамблея здравоохранения, 24 мая открыла виртуальное издание своей ежегодной конференции. За несколько недель до этого разразился целый ряд громких историй, в том числе два репортажа на первой полосе в The Wall Street Journal и длинный пост на Medium от второго бывшего научного репортера New York Times. Неудивительно, что правительство Китая открыло ответный огонь во время конференции заявив, что не будет участвовать в дальнейших расследованиях в пределах своих границ.
Сенат США 28 мая принял единогласную резолюцию, которую помог сформировать Джейми Метцль, призвав Всемирную организацию здравоохранения начать всестороннее расследование происхождения вируса.
Узнаем ли мы когда-нибудь правду? Доктор Дэвид Релман из медицинского факультета Стэнфордского университета выступает за проведение расследования — такого, как Комиссия по терактам 11 сентября, для изучения происхождения COVID-19. Но 11 сентября произошло за один день, сказал он, тогда как «коронавирус имеет так много разных проявлений, последствий и реакций в разных странах. Все это делает проблему очень огромной».
Большая задача в том, что прошло так много времени. «С каждым днем и неделей информация, которая может оказаться полезной, будет иметь тенденцию рассеиваться и исчезать», — сказал он.
Очевидно, что Китай несет ответственность за препятствование исследователям. Сделал ли он это по чистой авторитарной привычке или потому, что у него была утечка в лаборатории, которую нужно было скрыть, — неизвестно.
Соединенные Штаты также заслуживают здоровой доли вины. Практика финансирования рискованных исследований через посредников, таких как EcoHealth Alliance, запутывала ведущих вирусологов в конфликте интересов именно в тот момент, когда их опыт был крайне необходим.
Теперь же появляется перспектива исследования уровня — такого, которого Жиль Деманеф и Джейми Метцль хотели с самого начала. «Нам следовало создать пространство, в котором можно было бы рассмотреть все гипотезы», — сказал Метцль.
Читайте также на ForumDaily:
Рейтинг Америки все ниже среди экспатов: как иммигранты оценивают качество жизни в США
Старение и генетика: почему некоторые люди живут намного дольше других
Иммунитет к COVID-19 может сохраняться годами, но не у всех: что нужно знать
Подписывайтесь на ForumDaily в Google NewsХотите больше важных и интересных новостей о жизни в США и иммиграции в Америку? — Поддержите нас донатом! А еще подписывайтесь на нашу страницу в Facebook. Выбирайте опцию «Приоритет в показе» — и читайте нас первыми. Кроме того, не забудьте оформить подписку на наш канал в Telegram и в Instagram— там много интересного. И присоединяйтесь к тысячам читателей ForumDaily New York — там вас ждет масса интересной и позитивной информации о жизни в мегаполисе.
Выбор редакции
