Бизнес на крови: как работает рынок плазмы в США

Фото: Depositphotos

Рассказ о рынке донорства плазмы в США — его устройстве, рисках распространения инфекционных заболеваний, грязных центрах и вынужденных пожертвованиях подготовила издание The Atlantic. ForumDaily дает статью в переводе VC.ru.

Мне нужны были деньги. Именно поэтому я сидел в комнате для доноров плазмы на одной из сорока кушеток, рядом с которыми стояли приборы для измерения давления и центрифуги. Одетый в белый халат помощник (работать здесь можно без медицинского образования и без сертификата медбрата) поднял мою руку. В большой бутылке он отделил мою плазму от крови, а затем вернул кровь обратно в сосуды, чтобы не нарушить поток питательных веществ в организме.

Перед уходом мне дали календарь с отметками об оплате. Деньги я могу получить, если буду приходить два раза в неделю. Мне даже обещали бонус в $10 за следующий визит.

«Плазерам» платят через специальную дебетовую карту — каждый раз, когда они ей пользуются, у них вычитают комиссию. Во время осмотра сотрудник клиники замедлился, только когда рассказывал мне о схеме платежей. Знал ли он, насколько отчаянно моё положение? Его отношение в духе «Да не волнуйся, ты пройдёшь» могло быть знаком снисхождения, благожелательности или непрофессионализма.

Процедура прошла гладко. Я ушёл с надеждой, что в следующем месяце смогу заплатить за квартиру деньгами от «плазинга». В американских донорских центрах всем посетителям выдают брошюры с информацией о том, что «донорство плазмы безопасно», а все побочные эффекты — это лишь «усталость и синяки».

В моей, помимо этого, говорилось: «О других возможных побочных эффектах вам расскажут наши сотрудники», хотя я не помню, чтобы мне что-то такое говорили. Однако на следующий день я ощутил куда более существенные последствия своего решения.

Я словно стал лизуном, этакой склизкой бесформенной игрушкой. Куда ощутимее, чем простая «усталость», и намного опаснее — всё случилось неожиданно.

Вдруг я ощутил себя настолько выдохшимся, что не мог стоять на ногах. Едва добравшись до дивана, я отключился и проспал пять часов беспробудным сном. К счастью, это случилось дома. Я совмещаю работу учителем и фриланс. Проснувшись, я задумался: что, если бы это случилось во время основной работы?

Что это было? Первая ласточка незаметных физиологических изменений, причиной которых стал плазинг (возможно, их усугубила тяжёлая работа и бедность). Тогда я начал своё расследование.

Фото: Depositphotos

Biotest, CSL Plasma, Yale Plasma. Так называются некоторые из этих компаний в штате Нью-Мексико, где я живу. Может, и в других штатах так же. Или OctaPharma, или Biolife. В США собирают около 70% от общемирового объёма плазмы. Соединённые Штаты известны в индустрии как «ОПЕК собирателей плазмы». Но почему именно плазма?

Протеины, выделяемые из плазмы в учреждениях вроде Biotest, нужны для изготовления множества лекарств, которые производят коммерческие корпорации. Индустрия возникла в 1950-х годах из-за появления множества новых препаратов для больных гемофилией. Центры сбора плазмы в мире донорства всегда носили алую букву А.

Больницы, ячейки Красного креста и некоммерческие агентства, которые полагаются на добровольные пожертвования, отвергают модель работы центров сбора плазмы, поскольку из-за денег доноры могут врать о своём состоянии и сдавать неподходящую кровь. А при сдаче крови риск увеличивается.

До кризиса со СПИДом практики сбора плазмы были почти никому не известны, но медицинское сообщество всё равно предполагало, что стандарты достаточно высоки и все им следуют. Это была большая ошибка. В итоге от рук недобросовестных сборщиков плазмы пострадали больные гемофилией.

В 1960-х и 1970-х годах компании, занимающиеся сбором плазмы, решили снизить затраты и обратились к тюрьмам: заключённые получали от $5 до $10 за сеанс «плазинга». Из-за этого около половины больных гемофилией людей в США заразились СПИДом через основанные на плазме лекарства. Процент заболевших был выше, чем среди мужчин-гомосексуалистов в то время. Из-за вспышек СПИДа по всему миру это стало одним из самых известных скандалов в фармацевтической индустрии.

Больные гемофилией подали на компании в суд. В ходе разбирательства выяснилось, что крупный распространитель препаратов продолжал продавать «старый товар» уже после того, как стало известно, что он инфицирован. Выяснилось, что всё это соответствовало как федеральному, так и местному законодательству, и компанию практически не наказали.

К девяностым годам репутация индустрии окончательно испортилась, американцы перестали сдавать плазму, а федеральное законодательство ужесточилось. Чем больше информации распространялось о «плазинге», тем меньше люди доверяли сборщикам.

Фото: Depositphotos

Сейчас многие лекарства из плазмы для больных гемофилией устарели, но индустрия процветает из-за продажи альбумина — средства от ожогов — и иммуноглобулина для приёма внутривенно. С его помощью лечат расстройства иммунитета и неврологические заболевания.

В США индустрия вернулась — причём по-крупному: с помощью дружелюбной рекламы с акцентом на помощь обществу и экономические проблемы страны. Во время Великой рецессии в Америке возросло количество донорских центров — открылось не менее сотни новых учреждений — и сеансов донорства: с 12,5 млн в 2006 году до 23 млн в 2011 году.

После монополизации индустрия изменилась. Сейчас она состоит из пяти транснациональных корпораций, которые работают в США под надзором Управления по контролю за продуктами и лекарствами: Baxter International из Дирфилда, штат Иллинойс, австралийская CSL, Talecris of Research Triangle Park из Северной Каролины, Grifols из Испании и Octapharma из Швейцарии.

Шестым крупным игроком может стать Biotest AG, коммерческое ответвление нидерландской НКО Sanquin. С 2008 года ежегодная выручка всего рынка фармацевтических препаратов на основе плазмы выросла с примерно $4 млрд до $11 млрд.

В Санта-Фе, штат Нью-Мексико, где я живу, расположен всегда заполненный посетителями, но чистый центр сбора Biotech Plasma. Альбукерке с населением в 552 804 человек, самому крупному городу штата, повезло меньше — там работают три центра, и ни в один я не пошёл бы вне зависимости от того, насколько нужны были деньги.

Yale Plasma, расположенный на бульваре, где собираются попрошайки, напоминает ломбард. На окне фасада вывешены объявления об играх в лото. Внутри мало места. Другой центр, CSL Plasma, побольше, но в нём нет стульев. Доноры сидят на полу или стоят в огромных очередях на плазинг. Когда я спросил молодого сотрудника, можно ли присесть на корточки, он сообщил мне, что CSL отказались от сидячих мест, чтобы «не собирались бездомные».

Плазму собирают в контейнеры (это называется «пул плазмы»), чтобы подготовить к процессу фракционирования, после чего её можно будет использовать. Чем больше пул плазмы, тем дешевле будет её обрабатывать — это лишь один пример того, как индустрия «срезает углы», рассказала доктор Люси Рейнольдс, исследователь в Лондонской школе гигиены и тропической медицины.

Чем больше пул, тем выше прибыль. Хотя крупные пулы плазмы проверяют тщательнее (благодаря современным тестам случаи заражения гепатитом С и СПИДом крайне редки), экспертов из сферы здравоохранения в последнее время беспокоит глобальное распространение донорской плазмы. Если в систему попадёт подобный СПИД-патоген, ущерб здоровью людей будет куда сильнее, чем раньше.

Также в американских центрах действует политика выплат с ориентацией на людей, которым прямо сейчас необходимы небольшие суммы: $50 за первые пять посещений, затем $60 в неделю, если сдавать плазму два раза за указанный период.

Я поговорил с плазерами из Альбукерке, почти все из них просили меня не называть их фамилии в материале.

«Во время походов в центр я чувствую себя лабораторной крысой», — рассказывает Рон, 33-летний отец-одиночка и безработный школьный учитель. Он стал плазером шесть лет назад, чтобы обеспечивать новорожденного сына. В ближайшем к его дому центре у него отказались брать плазму из-за множества заметных татуировок, но в «менее чистеньком месте» его всё-таки приняли.

У Рона не было каких-либо заметных побочных эффектов, но он всё равно боится, что они появятся: «Они говорят, что долгосрочных последствий нет, но сотрудники выглядят как корпоративные роботы, я им не очень-то верю».

Бедняк с налитыми кровью глазами, стоящий у центра CSL, назвался Буббой и сказал, что он бездомный и алкоголик. В юношестве Бубба перенёс серьёзную травму головы и уже 15 лет сдаёт плазму. Побочных эффектов у него нет, но иногда у него очень сильно болит рука. Также он постоянно засыпает на диванах, которые стоят в центрах. Бубба однажды упал в обморок, когда стоял в очереди в CSL, но деньги ему всё так же нужны, поэтому от заработка он не отказался.

Сначала Буббу беспокоило то, что из-за чрезмерного употребления алкоголя он не мог пройти тест на содержание протеина в крови, но затем обнаружил, что если перед походом в центр выпьет немного кетчупа, то проходит все тесты.

Бубба знает, что теоретически доноров вроде него — бездомных, алкоголиков или людей, которые перенесли тяжёлые травмы — должны отправлять в тюрьму за предоставление ложных сведений. «Все лгут. Никто не отвечает на их вопросы честно», — признаётся он.

После разговора с Буббой я подумал, что другие страны не хотят разрешать торговлю плазмой на своей территории и всё более успешно ограничивают ввоз собранной за деньги плазмы из Соединённых Штатов именно по этой причине. Стоит ли запретить бездомному алкоголику сдавать плазму — для его безопасности и нашей?

Габриэла, 51-летняя мать троих детей, занялась плазингом восемь лет назад, когда её уволили с госслужбы из-за сокращения. Она признаёт, что начала лгать на медосмотрах, когда поняла, что стала слишком худой, чтобы пройти взвешивание. Габриэла, по её словам, «надевала лишнюю одежду, чтобы соответствовать минимуму в 49 килограмм». Она знает, что другие плазеры, зачастую бездомные, используют с этой целью утяжелители для ног.

48-летний Кевин Кросби стал плазером десять лет назад, чтобы обеспечивать шестилетнюю дочь. «Каждый раз я почему-то чувствовал себя опустошённым. А на следующий день зачастую был усталым. Затем, примерно пять лет назад, когда я работал охранником и вышел в ночную смену, на меня снова навалилась эта странная усталость. Не знаю, что произошло, но я очнулся на полу. Начальство обвинило меня в том, что я заснул, но я-то знаю, что это был обморок», — вспоминает он.

Кросби падал в обморок несколько раз — однажды это случилось даже за рулём: ​«Мне пришлось свернуть на обочину. Сидел там несколько минут и не мог прийти в себя. Ужасно испугался».

Другие западные страны относятся к делу с большой осторожностью, если вообще разрешают коммерческий сбор плазмы на своей территории. Их власти устанавливают обязательные двухнедельные интервалы между посещениями центров. Должно быть, они очень удивляются, когда узнают, как обстоят дела в США.

После всех разговоров мне казалось, что два сеанса в неделю — это просто неразумно. Норму нужно пересмотреть. Не стоит забывать о возможных проблемах со здоровьем, которым подвержены доноры: стресс, плохое питание и плохие условия в центрах донорства.

Я поговорил с тридцатью постоянными донорами CSL и Yale Plasma. Более половины из них сообщили о постоянном покалывании в конечностях, болях, слабости в ногах и сильном обезвоживании. Они признавались, что на самом деле живут на улицах, врут на медосмотрах и пользуются разными «приёмчиками», чтобы обойти тесты на уровень протеина в крови. В таких условиях плазинг стал для них тяжёлой работой, но, как говорили многие, «без плазинга нечего будет есть».

Читайте также на ForumDaily:

На какие пособия можно рассчитывать в США

Как русские американцы получают в США лицензию медсестры

Как лечиться в США и получать за это деньги

Самые грязные предметы в повседневной жизни

Хотите больше важных и интересных новостей о жизни в США и иммиграции в Америку? — Поддержите нас донатом! А еще подписывайтесь на нашу страницу в Facebook. Выбирайте опцию «Приоритет в показе» —  и читайте нас первыми. Кроме того, не забудьте оформить подписку на наш канал в Telegram  и в Instagram— там много интересного. И присоединяйтесь к тысячам читателей ForumDaily New York — там вас ждет масса интересной и позитивной информации о жизни в мегаполисе.