Откровения россиянки, подозреваемой в жестоком убийстве: интервью из американской тюрьмы

Виктория Насырова, 41 год, гражданка России, ныне находящаяся в тюремном комплексе Rikers Island, а конкретно – в женском тюремном центре Rose M. Singer, обвиняется по 31 акту о тяжких (класса D), и менее тяжких преступлениях. Она уже признана виновной по делам о двух магазинных кражах, и 15 августа в Бруклинском суде County Supreme Court будет проходить ее первый процесс по тяжким преступлениям, совершенным в США, – отравлениям и покушениям на отравления. Также на данный момент она обвиняется в жестоком убийстве, совершенном в России несколько лет назад.

В последние полгода ее история стала самой громкой на русскоязычном пространстве Америки. Однако, как показала практика, не только русскоязычном.

Митчелл Абрамсон, представитель пресс-службы Department of Correction NYC, когда подвозил меня от парковочного пунтка Rikers Island на территорию тюрьмы, предварительно выписав мне пропуск, сказал, садясь за руль: «Она сейчас вроде селебрити. Все к ней ездят. Все хотят с ней говорить. О чем вы собираетесь с ней говорить, Ната, я же не знаю русского?», — спросил он. «О тюрьме. О жизни до тюрьмы», — я не смогла конкретизировать свой ответ.

Интервью проходило на русском языке, под наблюдением Митчелла и еще одной дамы-офицера. После интервью на мой вопрос «Скажите, Митчелл, могу ли я получить какое-то альтернативное мнение от ваших офицеров об этой заключенной? Вы же понимаете, что то, что она сказала – слова всего лишь одного человека?». Митчелл взял паузу, чтобы узнать, возможно ли это, и впоследствии написал, что они не могут выполнить мою просьбу.

В целом подготовка репортерского визита в Rikers Island заняла около трех месяцев. Основной сложностью была переписка с пресс-офисом Department of Correction NYC, утверждение даты и времени визита и двойное подписание согласия заключенной на интервью (на которое она согласилась легко, однако ко времени утверждения точной даты предыдущее ее согласие было просрочено).

Таким образом, историю, о которой писали понемногу все, ForumDaily смог услышать из первых уст: из уст обвиняемой. Впервые ей позволили говорить так долго — целый час.

Почему вы отказались от фотографа?

Во-первых, меня уже достаточно фотографировали. Во-вторых, последние две недели у меня аллергическая реакция — я не знаю, на что, или на порошок, я работала в laundry, или еще на что-то — в общем, лицо у меня сегодня не в лучшем свете. После того, что обо мне писали, мне не хотелось бы еще и выглядеть не очень фотогенично. Поэтому я и не хотела бы, чтобы меня снимали.

А откуда вы узнаете то, что о вас писали?

Как говорится, мир не без добрых людей. Я звоню время от времени на волю, там есть люди, с которыми я общаюсь, и они мне рассказывают.

Не так давно в телефонной беседе вы сказали мне, что уже знаете, сколько примерно вы отсидите. Откуда вы это знаете и на чем построены ваши версии?

Моя версия основана на разговоре с моим legal aid адвокатом. К тому же, за то время, пока я нахожусь в тюрьме, я изрядно поднаторела в вопросах юриспруденции Америки, и, сравнивая свои обвинения и свое дело с делами других заключенных, я склоняюсь к тому, что мой адвокат все-таки был прав, когда сказал мне приблизительный срок моего заключения.

И каков он, этот срок?

Он предполагает, что мне дадут от один CDR, то есть 8 месяцев. И я пробуду здесь шесть. То есть, если все будет хорошо и ничего не изменится, и не появится еще каких-нибудь жертв моих страшных действий, то в сентябре я, наверное, выйду на свободу.

Меня несколько поразило ваше принятие себя. Вы не пытаетесь отрицать, что были замешаны в отравлениях, что встречались с мужчинами, ненавидя их, вы вообще довольно уверенно выглядите и не пытаетесь ни в чем оправдываться. Вы можете описать, что чувствуете к миру и как воспринимаете в этом смысле свой арест?

Во-первых, то, что я не отрицаю свою причастность к отравлениям — это ложь. Как раз наоборот, я всегда говорила о том, что ни в каких отравлениях я не участвовала. Для меня вообще это странно звучит. В моем классическом понимании отравление — это когда человек намеренно подсыпает какую-то отраву в пищу других людей. Я этого ничего не делала, и если правоохранительные органы располагают противоположной информацией, то они должны это доказать. Что касается моих отношений с мужчинами — ну, к счастью, в моей жизни были достойные мужчины. Были и есть. Но подавляющее большинство не вызывает во мне никаких положительных эмоций.

Составляя эти вопросы, я ориентировалась на разные информационные источники. Вы говорили, что ненавидите мужчин, но, тем не менее, на момент ареста вы жили со своим бойфрендом — как эти вещи сочетаются вообще?

Мы жили с ним в определенном… порядке, скажем так, взаимоотношений. Я ответила на его просьбу не показывать прилюдно наших взаимоотношений, поэтому люди, которые нас видели, так сказать, outside, думали, что мы обычная пара. Ну, некоторые предполагали, что у нас могут быть какие-то нестандартные отношения, потому что я могла позволить себе достаточно резкий тон с ним при людях, но в основном мы выглядели обычной парой. А то, что происходило за закрытыми дверьми — это была отдельная история.

Как вы думаете, почему он вас об этом попросил?

Наверное, потому, что он боится.

А что это были за такие отношения, о которых стесняешься сказать людям?

Это были взаимоотношения между женщиной, которая стоит во главе, и мужчиной, который стоит глубоко внизу. Странно, вот я сейчас употребляю эти слова, и они мне кажутся такими смешными, вычитанными из книг… но тем не менее.

Женское доминирование?

Да.

Виктория Насырова. Фото: УПРАВЛЕНИЕ МВД РОССИИ ПО ГОРОДУ КРАСНОДАРУ

Скажите, пожалуйста, на данный момент существуют люди, которые поддерживают вас морально, и нуждаетесь ли вы в этом?

Я вообще не нуждаюсь ни в чьей помощи: ни в моральной, ни в финансовой, ни в юридической, ни в какой-либо другой, во-первых. Во-вторых, существуют люди, конечно, которые меня поддерживают — это, прежде всего, моя семья, и слава богу, благодаря людям, которых я не знала до моего ареста и которые оказались новыми друзьями в моей жизни, и… Они мне помогают в этом. Я звоню через несколько телефонов моей семье, и разговариваю с ними, и я знаю, что у них все хорошо — для меня этого вполне достаточно. Ничего больше мне не нужно, я работаю здесь на двух работах, и все, что мне нужно для достаточно комфортной жизни в тюрьме, как бы странно это ни звучало, я имею.

Вот laundry — первая, а вторая какая?

Я убираю special clinic, к тому же, с офицерами, с которыми я работаю, у меня прекрасные отношения. Большинство офицеров — это да, люди недалекого ума. Они считают, что если ты здесь, то ты как минимум ниже их. Это совсем не так. Есть офицеры, которые понимают, что, как говорит русская пословица, “от сумы и от тюрьмы не зарекайся”. Есть офицеры, которые понимают, что не все те, кто здесь оказался — отъявленные преступники и мерзавцы. И эти люди относятся с пониманием и стараются как-то помочь, облегчить какие-то тяготы тюремной жизни.

Поэтому я давно уже не плачу, хотя моя подруга, с которой мы здесь познакомились, она мне все время говорит: “Я каждое утро и каждый вечер молюсь и прошу бога, чтобы он мне дал хотя бы половину твоей силы”. Я не молюсь. Я сначала молилась, а потом перестала, потому что смотрю на тех людей, которые здесь постоянно читают Библию, разговаривают с богом — и мне как-то странно, что для того, чтобы найти бога, людям нужно прийти в тюрьму.

Скажите, каковы были ваши жизненные планы, когда вы приехали в США? Чего вы хотели тогда от жизни, хотели ли вы устроить личную жизнь и как именно?

Когда я приехала в США два с половиной года назад, в мои жизненные планы входило вернуться в Россию через две недели.

С чем был связан период в две недели? Почему две?

А я приехала сюда… В пику всего того, о чем писали и о чем говорили, что я приехала сюда, тайно перейдя границу США с Мексикой и убежала, — нет, многие люди в России, вся моя семья, и правоохранительные органы были очень хорошо осведомлены о том, что я собираюсь ехать в США. Я приехала сюда на две недели, чтобы сделать свои личные дела, связанные с моим небольшим бизнесом, и вернуться. У меня не было абсолютно никаких планов остаться здесь. Я приехала с небольшой дорожной сумкой.

И как так получилось, что вы остались?

А когда я сюда приехала, те люди, которые работают в полиции в России, они, наверное, подумали что, может быть, я уже не вернусь, и слишком бурно развернули деятельность и я поняла, что возвращаться мне уже не стоит. Для меня гораздо лучше будет остаться здесь.

Однако, была информация о том, что вас разыскивает Интерпол.

Да, это верная информация. Я числилась в розыске Интерпола примерно с лета 2016 года.

Объявление о розыске с сайта Интерпола. Фото: interpol.int

А пишут, что с 2014-го.

Я не буду здесь утверждать… Потому что я не отслеживала, честно говоря, это. Знаете, как человеку, который знает, что правда, а что не правда, мне неинтересно было читать неправду.

То есть, вы хотите сказать, что вы абсолютно законно въехали в страну?

Да, конечно. Это все легко проверить.

В ноябре 2014 года это произошло?

Нет… Хотя, погодите минуту. Да, в ноябре 2014 года.

Вы прилетели в JFK?

Да!

И остались, потому что захотели определенной безопасности?

Да. Более того, после Нового года в 2015 году в январе я летала в Мексику на две недели, и точно так же спокойно вернулась в JFK, прошла таможенный контроль…

Скажите, а чем тогда обусловлен warrant F deportation (ордер на последующую, после суда, депортацию – авт.)?

Пока не знаю.

Он есть, его можно увидеть в интернете в открытом доступе, и я лично его видела. Поэтому я хочу понять: если вы действительно законно находитесь в стране — откуда он взялся?

Этот «варрант» есть, наверное, потому что меня обвиняют в достаточно серьезном преступлении в России. И может быть, правоохранительные органы и полиция США считают, что я достаточно опасный человек, и от греха подальше хотят от меня избавиться.

Что нужно знать, по-вашему, о тюрьме людям, которые никогда не были в тюрьме?

Хм… Хороший вопрос. Нужно знать, что здесь, прежде всего, нужно рассчитывать только на себя. И нельзя никому доверять. В принципе — все то же самое, что и в обычной жизни за пределами тюрьмы.

Каково в тюрьме красивой женщине? Каковы ее ощущения и мысли? Может быть, есть что-то специфическое?

Да. Мне не хватает простых женских радостей — маникюра, педикюра, укладки. Парфюмерии и косметики.

Скажите, а вы представляли себе когда-нибудь, что можете здесь оказаться?

Знаете, лет 25 назад я посмотрела фильм по мотивам произведения Сидни Шелдон “Завтра не наступит никогда”. Там повествуется о женщине, которая оказалась в тюрьме по какой-то роковой ошибке. Когда она находилась в тюрьме, она потеряла все, что у нее было, в том числе — ребенка, которым была беременна. От нее отвернулся ее жених… А когда она вышла, она оказалась никому не нужной, и ее нашел один благовоспитанного вида старичок, который предложил ей работу — красть сокровища. И меня этот фильм настолько потряс тогда, когда я его смотрела, я думала: “Надо же, какая сильная женщина: такое пережила, вышла и… Пусть незаконным путем, но все-таки…”. И когда я попала в тюрьму, почему-то я вспомнила этот фильм. То есть, я никогда не мечтала повторить жизненный путь этой героини, но тем не менее, схожая ситуация произошла и в моей жизни.

Нет, конечно, я никогда не думала, что попаду в тюрьму. Особенно если оглядываться на всю мою прошлую жизнь — достаточно успешную, интересную, положительную…

Вы считаете, что большая часть обвинений, адресованных вам, являются клеветой?

Я считаю, что большая часть обвинений, которые мне инкриминируют, не с той точки зрения освещены.

Можете поподробнее об этом рассказать?

Не могу, потому что все это еще в процессе. У меня не было ни одного суда по этому кейсу. То есть, каждый раз, когда я приезжала в назначенное время, мой суд просто переносили на следующую дату. Я даже не видела судью и не знаю, кто мой обвинитель.

По идее, следующее заседание должно быть 15 августа, я правильно говорю?

Да. А 15 августа, я надеюсь, что что-то сдвинется с мертвой точки, к тому же, я испытываю горячее, непреодолимое желание побеседовать с моим обвинителем, потому что спасение утопающих — дело рук самих утопающих, и у меня есть кое-какая информация, которая, в свою очередь, будет очень интересна правоохранительным органам и может точно так же достаточно роковым образом сказаться на жизни других людей, которые сейчас находятся на свободе.

Чувствуете ли вы какое-то субъективное отношение других сидящих?

Видите, у меня царапина на лице? Это я подралась. Первый раз в своей жизни я подралась.

Из-за чего?

Ну, здесь… Как вам сказать? Знаете, у меня такое впечатление, что у меня вип-ложа в потрясающем месте, со всеми удобствами, а представление — такое дерьмо, извините за мой французский…

Здесь-то люди находятся, на 98%, я не знаю, насколько корректно это будет сказать… Ну, такие. Они ближе к животным, чем к людям. У них нет элементарных представлений о воспитанности, о чувстве такта, об общении. То есть если я им начну об этом говорить, они будут на меня смотреть, как на сумасшедшую.

Здесь люди разговаривают, используя в обороте примерно 10 слов, которые я хорошо выучила, и когда я однажды сказала это одному офицеру, другая офицер, которая это слышала, сказала: «Ummm… Viktoriya, your English is so much better«. Я говорю: «Yes, I have a very good teacher here«. Ко мне немножко странно относились и относятся люди, потому что я веду достаточно обособленный образ жизни. Я практически ни с кем не разговариваю…

А это возможно вообще в тюрьме?

Да. Я практически ни с кем не разговариваю, к тому же, я работаю: утром ухожу, потом у меня небольшой перерыв и вечером прихожу. Принимаю душ и ложусь спать. Утром просыпаюсь и опять-таки, сейчас хочу попросить, чтобы мне дали еще одну работу, чтобы меньше бывать в своем отсеке, где живет 50 человек, 50 женщин. Я занимаюсь спортом каждый день, встаю в 6 утра, делаю упражнения в течение полутора часов.

Условия для этого есть?

Ну, ко мне уже относятся более-менее снисходительно, потому что я достаточно спокойный заключенный. Я не устраиваю дебошей. Да, у меня есть несколько конфликтов здесь с капитаном и с другими офицерами. Но это обусловлено каким-то таким… личностным взаимным неприятием. Я не нарушаю порядки, то есть: сказали надеть униформу — я надену униформу. Сказали заплести волосы — я заплету волосы, мне это не сложно, я не собираюсь усложнять себе жизнь этим пустяком. Другие заключенные немножко странно на меня посматривали, одна даже сказала, что, возможно, меня даже полиция сюда прислала, чтобы я какие-то секреты выведала и потом рассказала. Каждый судит в меру своих возможностей. У меня есть несколько людей, с которыми я прекрасно здесь общаюсь, это двое русских женщин, пара пуэрториканок, американка — люди, которые стоят на более высокой ступени развития.

Вообще много в центре русскоговорящих женщин?

На данный момент — 5 человек. С одной из них я живу вместе — я имею в виду, в одном отсеке, с другой я работаю, третья — настоящая сумасшедшая, четвертая живет в билдинге с повышенной секретностью, и я вижу ее только раз в неделю, когда прихожу менять белье, но мы с ней общаемся, мы ходим с ней вместе на jewish servise, на еврейские праздники в этом году. Она достаточно неглупая, интересная девушка. И еще одна — не производит впечатления приятного человека, я ограничиваюсь только “здравствуй” и “до свидания”.

А как вы сами думаете: вот, вы говорите “настоящая сумасшедшая”. Если она настоящая сумасшедшая, почему она не в соответствующем медицинском учреждении?

А здесь таких очень много. Здесь очень много людей, которые настоящие сумасшедшие: у них либо биполярное расстройство психики, либо прогрессирующая шизофрения… Их время от времени возят в госпиталь, в котором я тоже побывала.

Да, кстати, а почему вы там оказались?

Я выпила повышенное количество таблеток здесь. Но у меня не было желания… Как человек, у которого есть элементарное медицинское образование, я все-таки могу рассчитать, насколько это опасно или не опасно. Вообще, я выпила таблетки не потому, что я была в каком-то отчаянии или хотела наложить на себя руки, не видя никакого просвета в своей жизни — нет, я выпила таблетки достаточно расчетливо: я знала, что если меня отвезут в госпиталь, как мне уже рассказали другие заключенные, то мне дадут возможность позвонить моей семье в Россию. И — да, я выпила таблетки, меня отвезли в госпиталь и там social worker помогла мне связаться с моей семьей, которая на тот момент имела представление о том, что со мной происходит, только лишь исходя из газет и телевидения.

Я десять дней пробыла в госпитале, познакомилась там с двумя потрясающими людьми. Одна из них — русская медсестра Ирина, которая в день Пасхи принесла мне кусок освященной в церкви пасхи, и вообще приняла достаточно активное участие в моей судьбе. И другой парень, он приходит все время в госпиталь в психиатрическое отделение, ведет так называемую арт-терапию с заключенными, которые там находятся. Он тоже русскоговорящий, со мной много беседовал, и я ему очень благодарна, он направил мои мысли в нужное русло, скажем так. Поэтому я побывала в госпитале, посмотрела там на настоящих сумасшедших, вернулась, один месяц я жила в (onest be — название неразборчиво — авт.) это эрия для, скажем так, немножко сумасшедших, посмотрела там на людей, причем все офицеры недоумевали, почему я здесь нахожусь, я говорю: “Да, я не сумасшедшая”.

Мне это напомнило анекдот о том как, знаете, в дурдоме проходит заседание медкомиссии, всех сумасшедших собрали в актовый зал, и главврач дурдома выступает и говорит: “Мы в следующем году построим бассейн!”. Все психи аплодируют, а один человек стоит возле дверного проема и, сложив руки, просто смотрит. Слушает. Дальше главврач говорит: “Мы с вами в следующем году откроем спортзал!”, — сумасшедшие просто неистовствуют в аплодисментах — а этот стоит, слушает, не аплодирует. Главврач продолжает распинаться, в конце концов, его заинтересовало, почему этот мужчина не реагирует бурно, спрашивает “А вы почему не аплодируете?”. “А я не сумасшедший, я электрик”. Вот у меня было такое же впечатление.

Что это были за таблетки и где вы, самое главное, их взяли?

А мне дают! Мне дают лекарства.

Это снотворное?

Да, это снотворное и препарат от депрессии, потому что они все считают… здесь вообще колоссальные деньги расходуются, причем они расходуются настолько глупо… Таблетки от сна, от депрессии и еще бог весть от чего даются всем, стоит только сказать, что ты плохо спишь и испытываешь какие-то там фантомные боли и так далее, и так далее. Тебя будут засыпать лекарствами! Мне давали эти таблетки и, понятное дело, я их не пила. У меня нет депрессии. И если я и плакала в первые две недели моего заключения, то я плакала не потому, что у меня депрессия: я плакала от бессилия. Оттого, что я так глупо оказалась здесь, так глупо потратила достаточно большое количество времени — но только по этим причинам. И когда врач… Ну, он не врач, он phisical assistant, спрашивал меня “ну почему вы плачете”, мне хотелось его спросить “да вы сумасшедший, что ли?». Я в тюрьме! Это место само по себе располагает, чтобы у человека были какие-то негативные проявления эмоций. Было бы странно, если бы я была счастлива, прыгала от веселья, танцевала бы и пела песни. Вот это было бы странно. Мне кажется, если человека поместить из воли в тюрьму, тем более при таких обстоятельствах, в которых я оказалась, мне кажется, достаточно ожидаемо, что он будет плакать, что он будет испытывать печаль, тоску…

Вот вы говорите “я глупо попалась”. Конкретизируйте, пожалуйста, почему “глупо” и почему “попалась”. Насколько мне известно, слежка за вами велась вполне профессионально

Ну, я и не скрывалась особенно. Я вела достаточно активный профайл на Фейсбуке, о моем местоположении знали многие люди, в том числе и девушка, которая наняла этого частного детектива. Поэтому… Как все о нем бурно отзывались, какой он профессионал — если бы я шифровалась, меняла бы квартиры, явки, адреса, пароли, изменила бы внешность, и он все равно меня нашел — тогда да, а так не составило большого труда меня обнаружить. “Попалась” — я имею в виду не в том смысле, что мне нужно было сделать что-то по-другому, чтобы меня не арестовали, попалась — я имею в виду, в какую-то такую глупую грязную историю, которую, тем не менее, по большей части слепила собственными руками.

ForumDaily также взял интервью детектива Г. Вайсберга, усилиями которого Виктория была поймана и взята под стражу. Читайте в материале Нью-Йоркский детектив рассказал, как поймал разыскиваемую за убийство россиянку.

Человек логично отвечает за свои поступки, так ведь?

Знаете, если бы все отвечали за свои поступки, то у них не хватило бы тюрем.

Скажите, вы хотели бы вернуться в Россию?

Очень хотела бы. Если бы я, хотя бы на 50% была уверена в том, что мое возвращение в Россию гарантирует мне безопасность… Меня не пугает следствие, которое там проводится. Меня пугает только одно: то, что правды я там никогда не добьюсь.

А правда заключается в том, что вы не убивали эту женщину?

Конечно. Правда заключается в том, что я не убивала. И, как потом впоследствии написали, что меня подозревают в убийстве еще нескольких человек… Я не смогу этого доказать после всего того, какую махину там запустили. То есть, какие бы деньги я ни заплатила самому лучшему адвокату, там достаточно жестко построена система. Если системе нужно человека убрать, его уберут, что бы ни случилось. Кем бы он ни был, что бы он ни говорил, и какие бы силы за ним ни стояли. Здесь, в принципе, тоже не особо процветает демократия. Это я сначала думала, что в Америке действительно свобода-равенство, а сейчас понимаю, что и здесь подтасовывают факты, и здесь коррупция, и здесь нечестные представители правоохранительных органов. Все это здесь точно так же существует. И если им нужно громкое дело, то они сделают громкое дело и ни на что не посмотрят, ни на билль о правах человека, ни на конституцию, ни на что.

Вы говорите, что приехали на две недели, чтобы решить вопрос со своим бизнесом. Что это был за бизнес?

Вдобавок ко всему тому, чем я занималась в России, у меня был небольшой бизнес. Я не первый раз приезжала в США, и, помимо США, я была и в Италии, и в Испании, и во Франции, и в Германии. Я покупала здесь достаточно дорогостоящие вещи — сумки, брендовую одежду, и потом реализовывала это в России. У меня было несколько точек. Люди, которые брали у меня товар под реализацию. Либо же места, которые я арендовала, и там этот товар продавался.

То есть, вы приехали за товаром.

Да.

А как произошло ваше обоснование в этом городе, в Бруклине, насколько мне известно, в тот момент, когда вы уже поняли, что вы здесь остаетесь? С чего вы начали? Снимали квартиру? Как вообще обустраивались?

Я снимала комнату в квартире. Нашла ее через сервис Airbnb, и затем, когда я поняла, что мне предстоит остаться, я поговорила с теми ребятами, у которых снимала комнату, и… Без проблем мы пришли к соглашению, что я у них буду жить. Я им исправно платила, другое дело, что эти ребята не платили своему хозяину — и через какое время нас выкинули из квартиры.

За субаренду?

Да. Они мне представились хозяевами, я даже не знала. Я же приехала и из английского языка знала только «How much?». Потому что всю свою жизнь учила немецкий, достаточно неплохо на нем говорила и понимаю до сих пор. Английский был для меня чем-то неведомым. К тому же, после всей той истории, которая развернулась в России, я как-то здесь…

Прыти-то моей поубавилось. Я одна в чужой стране. Никого нет. Ничего не знаю. То есть, когда ты приезжаешь сюда двадцатилетним — это одна история, когда ты приезжаешь в возрасте 38 лет и имеешь за плечами определенный уровень жизни и определенное представление о себе и о своем месте в этом мире — это совсем другое. Мне было очень сложно пристроиться к этой жизни. Мне было сложно, потому что мне нужно было искать работу, после того, как в России я была сама себе хозяйкой, зарабатывала достаточно хорошие деньги и у меня работали люди…

И потом я оказалась в прямо противоположной ситуации — и эта ситуация была еще и достаточно негативна. Разрешения на работу нет. Пусть даже у меня была виза, которая на тот момент действовала, но я по всем законам не могла здесь работать. К тому же — если ты не имеешь разрешения на работу — я думаю, для вас не секрет — люди, которые тебя нанимают, относятся к тебе, как к человеку второго сорта. Особенно этим славятся выходцы из бывшего Союза.

Русское комьюнити — это отдельная история. Если случится вдруг чудо, я выйду на свободу и останусь в США, я никогда не буду жить среди русских. Никогда. Я уеду куда-нибудь в глушь, в деревню, но только не с русскими.

Но на тот момент у меня не было другого выхода, как остаться здесь. И я работала, поменяла несколько работ — в магазине, ездила мыла дома, квартиры. Потом уже я поняла, что, может быть, мне вернуться к тому, чем я занималась в России, в частности — косметологией, и к тому времени я уже обзавелась какими-то знакомствами и работала у кого-то там под запись, потом свои клиенты появилась… Но это было значительно позже.

То есть, в России вы занимались именно косметологией. Может быть, у вас есть еще какая-то профессия, образование?

Да, конечно. По первому образованию я преподаватель истории и мировой художественной культуры, я закончила Педагогический институт, 11 лет проработала в школе, в университете, в колледже, защитила кандидатскую степень по истории педагогики. Затем, уже когда я жила в Москве, я поняла, что мне хотелось бы овладеть какой-то такой специальностью, которая дала бы мне больше свободного времени. И я закончила курсы косметологии, и, так как у меня есть неоконченное медицинское образование, которое приравнивается к фельдшерским курсам, я без труда получила образование по косметологии и уже работала потом в этой сфере.

Глобально вы жалеете, что приехали в США, или нет?

Глобально я жалею только о том, что совершила большую ошибку 8 лет назад. Больше ни о чем не жалею. То, что я приехала в США… Иногда я думаю — если бы я не приехала, может быть, всего бы этого не было, если бы я не поехала в США и следствие не подумало бы, что я решила скрыться, и может быть, у меня было бы время, и самое главное, возможность как-то изменить ситуацию, которая стала складываться вокруг меня. Но вообще я никогда не любила думать о том, что уже нельзя изменить. Смысл об этом сожалеть? Изменить этого невозможно. Поэтому может быть, наоборот, то, что я осталась в США — это какой-то мой шанс если и не начать новую жизнь — начать новую жизнь невозможно, а попробовать в каком-то другом русле жить…

Если не секрет, что это была за ошибка?

Когда я начала работать с полицией. 8 лет назад в первый раз меня привлекли к участию в какой-то там полицейской операции по обнаружению и аресту коррумпированных чиновников.

Это было в России?

Да, в Краснодарском крае, я тогда жила там. Это было 8 лет назад, первый раз, для меня это казалось чем-то даже интересным…

А почему именно вас?

Потому что с человеком, который меня туда привлек, у нас был совместный бизнес, вернее, он имел этот бизнес, а меня взял на работу, и, наверное, мои деловые качества как-то привлекли его. Он подумал, вероятно, что я достаточно хорошо справлюсь с этим, что в принципе, впоследствии, оказалось верным. Я прекрасно справлялась со своей работой.

Тогда почему вы об этом жалеете?

Потому что эти мелкие дела впоследствии переросли в достаточно сложные и серьезные. И там уже речь шла не о том, чтобы взять человека с поличным при получении взятки. А о достаточно серьезных других делах.

И выйти из этого вы никак не могли?

Я один раз попыталась выйти. Когда я сказала, что больше не хочу работать — к тому времени я уже жила в Москве, я хорошо уже зарабатывала, могла уже позволить себе не беспокоиться о том, что моему ребенку не дадут дорогостоящее лекарство, что я смогу сама его купить… к тому моменту у нас уже была московская прописка и для меня не было проблемой ребенка определить в лучшую клинику в Москве. И я подумала, что… Я уже как бы так выросла, оперилась, и могу уже сама жить. Я сказала, что больше не хочу работать, на что мне сказали “окей, ноу проблем”. А через несколько дней, когда я поехала из Москвы на своей машине к моим родителям, где-то там в Воронежской области, не помню уже название этого поселка, прямо на трассе меня остановило якобы для проверки документов две машины дорожно-патрульной службы, и… Нехорошие вещи нашли в моей машине. Меня привезли в полицейский участок, продержали там достаточно долгое время, потом зашел, хорошо помню, майор, дал мне телефонную трубку и сказал: “С тобой хотят поговорить”. И мне по телефону человек, с которым я работала в Москве, сказал “ты перестанешь работать, когда я этого захочу”.

Наркотики у вас нашли в машине?

Не буду сейчас об этом говорить.

Скажите, чего вы сильнее всего захотели бы, если бы (или “в тот момент как”) вас оправдали?

Только увидеть моих родных.

То есть, вы все-таки поехали бы, невзирая на все просьбы об экстрадиции российских юристов, о которых россияне снимают телесюжеты, несмотря на все обвинения?

Да, я бы поехала в Россию. Ради того, чтобы обнять родителей, сына, я бы поехала.

Сколько лет вашему сыну?

Четырнадцать.

Он знает о том, что происходит?

Конечно!

И как реагирует?

Хм. Как может реагировать 14-летний ребенок, зная, что его мать в тюрьме? Мне понравилось то, что когда я с ним разговаривала, он мне сказал, что “никто из нас и твоих настоящих друзей не верит в то, что о тебе пишут. И я хочу тебе сказать что, для меня ты самая лучшая мама”.

Давайте уточним один путаный момент: в феврале-марте 2017 года вы не знали о том, что находитесь в розыске вообще? Или знали, что находитесь в розыске в России, но не знали о том, что вас разыскивают и здесь?

Я знала о том, что нахожусь в розыске в России.

Сайт ГУ МВД России по Краснодарскому краю. Фото : 23.мвд.рф

Но о том, что за вами ведется слежка, вы не…

Знаете, я вам скажу. Буквально за 4-5 дней до того как меня арестовали, я поняла, что за мной следят. И я сказала даже об этом своему бойфренду, на что он посмеялся и сказал “У тебя мания преследования”. Я говорю: послушай, за мной следят. Знаете, я 8 лет проработала не в полиции, но с полицией. И я достаточно неплохо знаю, как вся эта система работает. И обнаружить слежку не составило для меня никакого труда, потому что достаточно топорная работа была. Я видела их: сначала «гранд чероки» джип черный старого выпуска был, потом была другая машина, седан какой-то, марки не помню. Серебристый. То есть, я видела, что за мной следят, но у меня, честно говоря, было ощущение, что может быть, это действительно какие-то ноги из России. И я собиралась уехать.

Куда?

Вот этот вопрос, его решение как раз и отложило мой отъезд, потому что я не знала, куда мне поехать. Не знала, что мне делать, была в какой-то растерянности. К тому же, человек с которым я на тот момент жила — он настолько смешно отреагировал, “слушай, ну у тебя и паранойя”. Он прекрасно знал о моей истории, о том, что я нахожусь в розыске в России. “Нет, этого не может быть”… И я как-то успокоилась. И только, когда в понедельник меня арестовали, я все-таки поняла, что я была права.

А ваш бойфренд сказал в интервью, что ничего не знал. Кому мне верить?

А я не прошу, чтобы мне кто-то верил. Я говорю то, что могу сказать. А кому вы верите — это же ваше право. Я не могу сказать: Ната, вы должны верить мне.

Вы так уверенно появлялись в Фейсбуке, в женских группах, и создается некий диссонанс в восприятии вас. Вы знали, что ведется слежка, хотели уехать, и в то же время активно светились в соцсетях; я не очень могу это себе представить.

Наверное, мое внутреннее ощущение того, что я не виновата, оно давало мне… У меня не было желания, не было даже мыслей как-то схорониться, где-то спрятаться, или вести какой-то скрытный образ жизни. Нет! Я была уверена, что вся эта история, которая произошла в России, она когда-то лопнет со временем — пузырь не может надуваться бесконечно. Я была уверена в том, что найдутся какие-то факты, какие-то свидетели, которые все это опровергнут. И я достаточно безопасно себя чувствовала. Мне не было… Хотя, друзья в России часто говорили “Будь осторожна”… Я не сделала ничего, почему я должна скрываться?

Скажите, а ваше появление именно в Нью-Йорке, в Бруклине, было как-то связано с тем, что там жила Надежда Форд (дочь убитой в России женщины — авт)?

Абсолютно нет.

И ожидали ли вы от факта ее существования в этом городе какого-то подвоха?

Я вам больше скажу, я ее несколько раз даже видела.

Ну, соответственно, и она вас видела?

Да. Но мне как-то было…. ну… Поначалу, когда все это произошло, мне было ее искренне жаль. Мне было жаль ее как человека, у которого беда случилась, и как человека, которого я знала лично. Мы не были с ней чужими. Мы были знакомы. А потом, видя, насколько упорно она принимает то, что ей дают, и как упорно она в это верит, у меня возникло какое-то такое ощущение, что… Если человек глуп, зачем его жалеть?

Скажите, а при каких обстоятельствах вы виделись в Нью-Йорке? Это была какая-то намеренная встреча или случайная?

Я приехала, когда в очередной раз приезжала сюда точно так же за товаром. Ее мама, которая впоследствии пропала и которую впоследствии, к сожалению, нашли убитой, Алла, царство ей небесное — она ей писала, а мы к этому времени уже были знакомы, так как она приезжала до этого в Россию. Мы познакомились в Краснодаре, где у меня была квартира. То есть, это не был какой-то многоходовый план, как мне убить Аллу и завладеть какими-то драгоценностями, деньгами, я не знаю, чем я еще завладела. То есть, это все абсолютно случайно вышло. И когда я приехала в США, я приехала не к ней, не к Надежде, у меня была гостиница в Манхэттене, мы достаточно много проводили времени вместе, Надежда взяла машину в рент, которую я оплатила, то есть у меня не было американских прав… Но она взяла на свою кредитную карту, а я ей просто вернула кэш. Мне нужен был человек, который сможет меня возить по магазинам, в аутлеты, разговаривать на английском, и я ей за это заплатила. То есть, у нас были достаточно такие… Приятельско-деловые отношения, не более.

Чего вы в жизни вообще боитесь? И боитесь ли чего-либо?

Хм… Конечно, боюсь, но я сейчас не могу даже описать, чего именно. Я, наверное, боюсь, что что-то может случиться такое… Даже не со мной. Я не боюсь ничего такого, что может случиться со мной. Единственная моя ахиллесова пята — это мои родные. Больше меня ничем нельзя уязвить, и ничем меня нельзя тронуть или задеть. Единственное, о чем я боюсь и беспокоюсь — это о моей семье, чтобы с ними все было хорошо, чтобы были здоровы. Суждено нам увидеться — мы увидимся. Не суждено — я приму это как данность. Я знаю, что моей семье помогают мои друзья в России, я знаю, что моя семья меня любит и верит мне, и для меня это самое главное.

Как вам самой хотелось бы описать то, что произошло?

Знаете, Ната, когда у меня было интервью с вашими предшественниками здесь… Я сказала фразу о том, что, может в глубине души я даже рада, что меня арестовали. Они переспросили “счастлива?” — нет, не счастлива. Рада. Счастье и радость — это все-таки разные понятия. Почему рада? Потому что я последнее время немножко уже утомилась жить какой-то не своей жизнью.

Почему не своей? В чем она была не своей?

Последние 2,5 года, что я здесь прожила, о которых я говорю, что это не моя жизнь, у меня было ощущение, что я всегда пресмыкаюсь здесь. Я не могла жить так, как я хотела, и так, как я жила, многие вещи были мне недоступны в силу объективных причин и субъективных тоже. И я так устала от этого, мне хотелось получать удовольствие от самых простых вещей. Которых я здесь не имела. И после того как меня арестовали, я поняла: а может это, знаете, шанс? Промежуток жизненный, который достаточно темный, наполненный, может быть, не самыми лучшими действиями ни с моей стороны, ни со стороны других людей… — закрыть и начать новый этап. Не новую жизнь, новый этап. Как бы переродиться.

А что для вас такое эти “простые радости”, простые вещи?

Завтрак со своими родными. Возможность увидеться со своими друзьями. Возможность общаться с теми людьми, с которыми ты хочешь, а не с которыми ты должен. Мне многие вещи здесь не нравились и не нравятся, и особенно то, что я, как уже говорила, была вынуждена жить среди русскоговорящих людей, которые… ну, не самые лучшие представители русской национальности.

Знаете, мне бы вас хотелось, например, поспрашивать, по каким причинам русское комьюнити здесь, в Америке, вы считаете недо-комьюнити…

Нет, я считаю, что это комьюнити. Я людей считаю недо-людьми. Хотя, 2 года назад меня изнасиловал один человек – хоть и не моей национальности, но тоже… соотечественник.

Здесь, или…?

Здесь, здесь. Несмотря ни на что, я подала заявление в полицию, его арестовали, и я ездила в суд, давала показания, разговаривала с детективом, то есть все это развивалось, но не закончилось, потому что я испугалась в один момент того, что вдруг я приду в суд, и меня из суда арестуют и заберут в Россию. Я просто сменила телефоны, имейл, и перестала отвечать на телефонные звонки прокурора, который со мной работал, и других людей, которые… Я не знаю, чем закончилась эта история, я просто выкинула ее из своей головы, даже какое-то время не вспоминала об этом.

Какие свои убеждения и ценности вам удалось, или же наоборот, пришлось, пересмотреть с попаданием в тюрьму?

Вы знаете, я всегда знала, что я достаточно сильный человек, а сейчас понимаю, что… Действительно сильный. Ценности…. Я жалею о том, что в приоритет ставила какие-то ненужные материальные вещи — машины, квартиры, бриллианты, шубы. Все это такая глупость…. Вот сейчас у меня всего этого нет, и мне абсолютно наплевать на это. Единственное, о чем по-настоящему жалею — мало времени уделяла своим родным. И если бы можно было вернуть время назад, я бы конечно… Каждый раз, когда я разговариваю с моей семьей, пишу письма, каждый раз я говорю им “Простите меня” за то, что… все случилось так.

Фото: кадр видео

Что русскоязычного человека больше всего напрягает в американской тюрьме? Ну, кроме отсутствия книг на русском языке?

(Хохочет) Хм! А меня уже ничего… Сначала напрягало то, что я не говорила по-английски и практически ничего не понимала. Сейчас я хожу в школу, изучаю английский, могу достаточно свободно объясняться с заключенными и офицерами, по крайней мере, меня все прекрасно понимают. Меня напрягают какие-то глупые порядки, но они есть везде. Вы знаете, я абсолютно спокойно здесь живу. Иногда у меня даже нет ощущения, что это тюрьма. У меня есть ощущение, что это такой… отвратительный санаторий. Куда меня привезли и через какое-то время заберут, но раньше, чем меня заберут, я не могу отсюда уйти. Люди — вот что меня, пожалуй, больше всего раздражает. Ты же не можешь заставить их вести себя так, как ты хочешь, чтобы они себя вели. Эти песни по ночам, танцы. Эти постоянные какие-то разборки, драки.

Да, я подралась один раз, но я подралась, чтобы раз и навсегда установить определенное мнение о себе в том отсеке, где я проживала.

Часто это вообще бывает — у других девушек?

Минимум 2 раза в день. То есть, если день прошел без драки — “плохая свадьба, без драки обошлось”. К тому же, знаете, жизнь здесь очень однообразна. Это хорошо я работаю, у меня есть какие-то новые ощущения, я вышла, посмотрела на что-то другое, поговорила с другими заключенными, а 30 человек сидит все время в этой комнате большой.

Они что, не работают?

Нет. Некоторые не хотят.

А почему вы — да, а они нет?

Ну я, например, хочу работать. Я даже хочу попросить еще работы, чтобы мне дали на субботу — воскресенье, потому что субботу и воскресение я не имею две свои основные работы. Хочу попросить. На выходные, пусть это даже не будет оплачиваться, я буду бесплатно работать, во-первых, я люблю двигаться, во-вторых, все время сидеть и смотреть и участвовать во всех этих каких-то глупых “кто у кого украл суп?”, “ты мне должен чикен суп — нет, я тебе дал два туна-стейк, верни мне биф стейк”… Мне странно во всем этом участвовать, поэтому я абстрагируюсь. Люди, да. Люди здесь — единственный фактор, который достаточно сильно раздражает. И я вам еще хочу сказать, что здесь достаточно серьезно ощущается дискриминация именно по расовому признаку. 90% заключенных — это афроамериканцы. И 99,9% офицерского состава — тоже афроамериканцы. И есть офицеры, которые тебя просто игнорируют по этой причине. Я так даже и сказала: “Послушай, да, у меня белая кожа. Но я не собираюсь быть здесь (“я не хочу говорить сейчас по-английски, чтобы они поняли” — кивает в сторону двоих наблюдающих за нами офицеров — авт), я не собираюсь быть здесь очень долгое время и ради этого менять свой цвет кожи, чтобы тебе понравиться — я сказала одному из офицеров.

Виктория, в телефонном разговоре вы пообещали сказать мне что-то такое, чего не говорили никогда и никому. Я вас внимательно слушаю.

Три месяца назад я получила письмо от незнакомого человека. Мужчина. Я так удивилась и сначала подумала, что это точно не мне. Потом, когда уже читала письмо, поняла. Мужчина написал о том, что он прочитал обо мне сначала в газете, потом смотрел все телевизионные выпуски, и тема эта настолько его заинтересовала, что он очень много читал и… Что он хочет просто быть мне другом, потому что понимает, насколько тяжело мне может быть в тюрьме. Он приходил несколько раз меня проведать, пытается как-то мне помочь, и у нас сейчас развиваются достаточно, если уместно это слово в данном случае употребить, романтические отношения. Моя подруга русскоговорящая смеется и говорит: “Ну да… Ты только что недавно в интервью сказала, что прекратила отношения с мужчинами…”. Я говорю: “Нет, я говорила, что перестала определенные отношения с мужчинами практиковать, но никто не говорил, что я собираюсь уйти в монастырь и поставить крест на своей личной жизни”. Поэтому у нас развиваются отношения в переписке и он приезжает ко мне на визиты, и оказывает мне всяческую поддержку моральную, а в материальной я не нуждаюсь.

То есть, он уже делал визиты сюда?

Да.

И он вам нравится?

Ну, как нравится. Мне нравятся его человеческие качества. Я не оцениваю его с точки зрения внешности. Мне интересно, что у него такое в голове, что заставило его это совершить.

Извините, я все время поправляю языком, потому что сломала зуб. Завтра иду к дантисту, надеюсь, что мне все починят.

А здесь есть стоматологический сервис?

Здесь полный сервис медицинский, здесь если и захочешь умереть — тебе не дадут. Как шутит моя русская подруга: “Ну, ты сейчас точно выглядишь как зэчка: зуба нет, царапина, лицо все какое-то непонятно в чем”. А я говорю ей: «Ну, я же в тюрьме!».

Читайте также на ForumDaily:

Три истории наших иммигрантов, попавших в США в тюрьму для нелегалов

Содержание одного заключенного в тюрьме Калифорнии стоит дороже, чем год обучения в Гарварде

Во сколько обходится депортация одного нелегала

Остров с дурной славой, между Манхэттеном и Квинсом

Хотите больше важных и интересных новостей о жизни в США и иммиграции в Америку? — Поддержите нас донатом! А еще подписывайтесь на нашу страницу в Facebook. Выбирайте опцию «Приоритет в показе» —  и читайте нас первыми. Кроме того, не забудьте оформить подписку на наш канал в Telegram  и в Instagram— там много интересного. И присоединяйтесь к тысячам читателей ForumDaily New York — там вас ждет масса интересной и позитивной информации о жизни в мегаполисе.