105-летняя секретарша Геббельса рассказала о работе нацистской пропаганды

Помзель, например, вспоминает, как ей вручили досье на антифашистку Софи Шолль из движения сопротивления «Белая Роза». В 1943 году Шолль была казнена за государственную измену, после того как распространяла в Мюнхенском университете антивоенные листовки.

«Один из советников Геббельса по специальным вопросам велел мне положить это досье в сейф и не заглядывать в него. Я так в него и не заглянула и была очень довольна собой, потому что он проявил ко мне доверие и потому что моя тяга оправдать это доверие взяла верх над моим любопытством, которое подговаривало меня заглянуть в досье», — вспоминает Помзель.

В 1942 году, когда Помзель был 31 год, кто-то порекомендовал перевести ее с государственного радио в министерство пропаганды. Она говорит, что, в основном, жила в собственном мирке, не подозревая, как нацистский режим истребляет своих врагов, хотя физически находилась в самом сердце системы.

«Я знаю, что теперь нам никто не верит: все думают, будто мы все знали. Ничего мы не знали, все держалось в большом секрете», — уверяет Помзель. Она верила, что евреев просто отправляют в деревни в Судетах, которые нуждаются в дополнительном населении, поскольку «это казалось абсолютно правдоподобным».

Помзель вспоминает также, что Геббельс носил костюмы из самых лучших тканей, а руки у него были очень ухоженные — «вероятно, он каждый день делал маникюр». Она немного жалела его, потому что он хромал, и «чтобы это компенсировать, он держался слегка надменно».

При этом Брунгильда испытала ужас, увидев, как в феврале 1943 года Геббельс произносил свою печально известную речь о «тотальной войне».

«В офисе он обладал чем-то вроде благородного изящества, а затем увидеть его там в виде разъяренного карлика — просто невозможно вообразить более яркого контраста», — говорит экс-секретарша Геббельса.

Трейлер фильма «Немецкая жизнь»

По мнению автора статьи, Помзель, возможно, отредактировала свою биографию, чтобы чувствовать себя спокойнее, но огромный административный комплекс в правительственном квартале действительно во многом ограждал ее от суровой реальности.

В последние дни войны Геббельсу приказали присоединиться к Гитлеру в бункере. Помзель вспоминает, как 30 апреля Гюнтер Швегерманн, помощник Геббельса, принес весть, что Гитлер и Геббельс покончили с собой.

«Мы остолбенели», — вспоминает Помзель. Тогда они взялись кроить белые мешки, в которых хранились продукты, и шить из них огромный белый флаг, чтобы сдаться. Они знали, что их неизбежно арестуют.

Помзель заявила коллегам, что на допросе скажет правду о том, что работала машинисткой-стенографисткой в министерстве пропаганды у Геббельса.

Ее, в итоге, приговорили к 5 годам заключения в нескольких русских лагерях в Берлине и его окрестностях. «Там было несладко», — это все, что Помзель говорит о том времени.

Кроме того, Помзель уверяет, что узнала о Холокосте только после возвращения домой. Вскоре она вновь устроилась секретаршей на государственное радио, где проработала до 60 лет и ушла на пенсию.